Новых проблем не возникало, а на положении пещерных троглодитов мы чувствовали себя безопаснее, чем прыгая от коллапсара к коллапсару. По крайней мере, пока не покажется противник.
Когда Рудковский возносил свое предприятие, я закрывал на это глаза. Расписки служили не только для покупки "бормотухи", но и сделали возможным игру. Я поставил только два запрета: наружу выходить в совершенно трезвом виде и не устраивать бордель. Может, чересчур по-пуритански, но в согласии с уставом. Мнения специалистов разделились: лейтенант Вилбер, психиатр, считал решение правильным. Сексологи Кажди и Вальдес с ним не соглашались. Наверное, они думали загребать расписки лопатой, будучи "профессионалами".
Потом случилась история с рядовым Граубардом.
По очевидным причинам, держать оружие в помещении запрещалось. Но при их навыках даже драка могла стать дуэлью, а кротостью никто не отличался. Сотня нормальных обыкновенных людей перегрызлась бы в наших пещерах через неделю, но этих ребят отбирали специально по способности уживаться в ограниченном жизненном пространстве.
Все равно случались драки. Граубард едва не прикончил бывшего своего партнера, когда последний сделал ему рожу в очереди за едой. После недельной изоляции (то же самое получил Шон), психиатр провел с ним сеанс, и я перевел Граубарда в четвертый взвод, где он не встречался бы с Шоном каждый день.
Когда наконец они встретились в холле, Граубард приветствовал Шона свирепым ударом ступней в горло. Диане пришлось заменить трахею Шону. Граубард прошел еще более интенсивное собеседование с психиатром проклятье, я не мог перевести его в другую группу! - и две недели вел себя образцово. Следующая их встреча в коридоре завершилась равным счетом - два сломанных ребра у Шона и разрыв мошонки у Граубарда, плюс четыре выбитых зуба.
Замаячила перспектива уменьшить состав группы по крайней мере на одного.
По уставу я мог приговорить Граубарда к казни, поскольку мы находились на боевом положении. Так, наверное, нужно было и сделать, но Чарли предложил более гуманное решение, и я согласился.
Мы решили отправить его на "Масарик-2", больше у нас не было места, чтобы держать его в постоянной изоляции. Я получил согласие Антопол и велел отправить стервеца за борт, если он будет ее беспокоить.
Мы устроили общий сбор, чтобы объявить о создавшейся ситуации и напомнить о дисциплине. Я только начал говорить - группа сидела передо мной, офицеры и Граубард за моей спиной, и тут этот ненормальный решил меня прикончить.
Как и все остальные, Граубард пять часов в неделю был обязан тренироваться в стазис-поле. Под тщательным наблюдением солдаты тренировались в использовании шпаг, копий и прочего на муляжах тельциан. Каким-то образом Граубард протащил в жилой отсек чакру - индийский метательный нож в виде диска с острым, как бритва, краем. Это хитрое оружие, но если уметь им пользоваться, оно служит лучше обыкновенного ножа. Граубард был экспериментатором в этой области.
В долю секунды он обезвредил стоящих с ним рядом людей, - ударил Чарли локтем в висок, одновременно ударом ноги разбил колено Холлибоу выхватил чакру и метнул ее в меня. Чакра успела покрыть половину расстояния, прежде чем я среагировал.
Инстинктивно я выбросил руку, чтобы перехватить ее, и едва не лишился четырех пальцев. Лезвие рассекло мне кисть, но я все же отклонил его в сторону. А Граубард уже бросился на меня, оскалив зубы, наверное, я никогда не забуду его лица.
Наверное, он не понимал, что "старый извращенец" всего на пять лет старше его, что у "старого извращенца" рефлексы ветерана, плюс три недели кинестезии с обратной связью в "коробке". Мне было его почти жаль.
Он поднимал правую ногу. Я знал - еще шаг, и он прыгнет. Я прикинул расстояние между нами и, когда обе его ноги оторвались от пола, без милосердия ударил ступней в солнечное сплетение. Он потерял сознание, прежде чем упал.
"Если вам будет нужно убить человека, - сказал тогда Кинок, - я не уверен, что вы сможете". В небольшом зале собралось больше 120 человек, и тишину нарушали звуки капель крови, падающих на плавленую поверхность пола. "Хотя вы знаете тысячу способов это сделать". Ударь я на несколько сантиметров выше и под несколько другим углом, и он был бы уже мертв. Но Кинок не ошибался - у меня действительно не было этого инстинкта.
И если и убил его, защищаясь, пришел бы конец всем проблемам, которые теперь только умножились.
Граубард совершил покушение на офицера. Теперь уже нельзя было просто запереть его в пустую комнату и забыть. И я прекрасно понимал, что суд над Граубардом не улучшит моих отношений с солдатами.
Тут я сообразил, что рядом на коленях стоит Диана и старается разжать пальцы у меня на раненой ладони.
- Посмотри, что с Чарли и Холлибоу, - пробормотал я. - Разойдись. Это группе.
5
- Не будь ослом, - сказал Чарли. Он прижимал мокрую тряпку к синяку на виске.
- Ты, думаешь, я должен его расстрелять?
- Не крутись! - Диана пыталась свести края раны на моей ладони, вместо того, чтобы заклеить ее. Казалось, что вместо кисти у меня кусок льда.
- Можешь назначить кого угодно, наугад.
- Чарли прав, - сказала Диана. - Пусть тянут жребий.
Хорошо, что Холлибоу спит крепким сном на соседней койке. Не хватало только ее мнения.
- А если он откажется?
- Накажешь его и пусть тянут слова. Неужели тебя ни чему не научили в "коробке"?
- Но никто из солдат никогда не убивал. Они подумают, что я сваливаю на кого-то собственную грязную работу.
- Если все так сложно, - сказала Диана, - то выстрой группу и объяви об этом всем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73