Направили её сюда из приёмного отделения, где все стояли на ушах, так как роддом как раз был дежурным, и ни от кого нельзя было добиться толку.
Тереске наконец удалось передать соседке записку на обёрточной бумаге вместе с красивой открыткой, и теперь она с интересом наблюдала за происходящим вокруг. Из глубин коридора появлялись молодые женщины, сияющие и в то же время нервничающие, медсёстры торжественно выносили за ними младенцев, ожидавшие женщины постарше начинали ахать и причитать над новорождёнными, мужчины с цветами бросались поздравлять жён, сестры передавали какие-то вещи, давали советы и инструкции, цветы жутко мешали, никто не знал, куда их девать, и все что-нибудь обязательно забывали. Вслед за одной из дам вынесли два пустых сифона, и муж этой дамы совершенно потерял голову, не зная, чем ему в первую очередь заняться: сифонами или женой. Сестры предпринимали героические усилия, стараясь выпроводить молодых матерей и встречающих на улицу, где поджидали самые разнообразные автомобили. В конце концов холл совсем опустел, выплыла последняя счастливая мамаша, вынесли последнего младенца, и последний молодой отец вышел из роддома, оставив на стуле женский плащ и зонтик. Тереска проявила милосердие и, нагнав его, вручила забытые вещи, затем снова вернулась в больницу.
Какое-то время она сидела одна, но недолго. Появилась медсестра, несущая малыша, и молодая женщина, которую никто не ждал. Загнанная сестра передала ребёнка матери, пробормотала что-то о такси и исчезла в недрах роддома. Женщина опустилась на стул и заплакала.
Тереска, разумеется, не могла остаться равнодушной.
— Простите, пожалуйста, — осторожно начала она. — У вас что-то случилось… Может, я смогу помочь?
Молодая мать повернула к ней зарёванное лицо.
— О Господи! — всхлипнула она. — Это же ужасно! В день рождения ребёнка обнаружить, что его отец — неизлечимый идиот! Что мне теперь делать?
— Что вы говорите! — испугалась Тереска. — Неизлечимый ?
— Конечно! Представляете, что он отмочил?! Поехал в командировку и сломал руку! И в придачу разбил машину! Вчера. В каких-то Мослах! Я даже не очень разобрала, это название деревни, или речь идёт о его собственных мослах, лежит теперь в гипсе в больнице в Грифове, и это как минимум на неделю! А я должна выходить из роддома! — снова разрыдалась женщина.
Тереска слушала эту историю внимательно, с удивлением и даже с некоторым изумлением. Очередной муж снова оставил жену в самый неподходящий момент. Уж слишком много совпадений! Молодая мать попыталась вытереть слезы пелёнкой.
— Меня отсюда выгоняют! — продолжала она изливать душу. — И правильно! Я же абсолютно здорова. Вчера я дала телеграмму сестре, но та приедет завтра, а то и послезавтра, у неё у самой дети, она же не может все бросить!…
Тереска проанализировала ситуацию.
— А ключи от квартиры у вас? — спросила она.
— Ключи у меня…
— Ну, так зачем же так огорчаться. Я вам помогу. Поймаю такси и провожу вас, вот только дождусь ответа.
Жена идиота горестно вздохнула.
— Но у меня же совсем нет денег! Кое-что мне здесь покупали, эта телеграмма… вот и кончились! Я же не знала. И дома ни гроша, только на книжке, но не помчусь же я с новорождённым стоять очередь в сберкассе!.. О Боже, что этот кретин натворил! И угораздило же его в этих Мослах!.. Не мог хоть где-нибудь поближе…
Тереска быстро подсчитала про себя имевшуюся наличность.
— Не расстраивайтесь, я вам одолжу. На такси хватит, и кое-что на первое время… В магазин, к сожалению, я сходить не смогу, у меня у самой такие дела…
— В магазин я соседку попрошу, — сразу ожила жена идиота и снова заплакала, теперь уже от радости. — Как я вам благодарна! Спасибо огромное! Вы себе представить не можете, что значит выйти с ребёнком на руках из роддома, совсем одной, да ещё без денег! Вы — просто чудо!
— То ещё чудо, — скромно заметила Тереска. — Все будет хорошо, только мне надо дождаться записки от пани Беднарской…
Ответ наконец пришёл. В записке был долгожданный адрес и тысяча вопросов, которые Тереска проигнорировала. Заходя в лифт с младенцем на руках вслед за своей новой знакомой, девчонка подумала, что этот год в её жизни исключительно урожайный на детей и если так пойдёт дальше, то страшно подумать, чем оно может кончиться. Она оставила в комнате крепко спящего малыша и двести злотых и побежала по своим делам, провожаемая словами благодарности и слезами.
— Надо издать закон, запрещающий командировки мужьям, чьи жены собираются рожать, — категорически заявила Шпулька поздним вечером. — Это же надо, ломать руку в каких-то Мослах… Буду выходить замуж, обязательно впишу в брачный контракт. Слава Богу, что эта их мать успела на последний автобус, а то до утра я бы точно спятила!
— У тебя же в запасе было отделение милиции, — напомнила Тереска. — Теперь-то как, мы уже свободны?
Шпулька оглянулась на соседскую квартиру, из которой обе только что вышли, и где энергичная мать соседки занялась внуками, и облегчённо вздохнула.
— Вот именно — свободны. Я себя чувствую будто вышла из тюрьмы, или, ещё лучше, с каторги вернулась. Ну, теперь можешь все мне рассказать о вожде и о Робине, ведь я-то прекрасно понимаю, что ты из-за них угодила в этот ад…
3. Привидение
Над раскрытой гробницей скифского вождя сверкали вспышки фотоаппаратов и стрекотали видеокамеры. Доцент Вишневский, от возбуждения ещё более суетливый, чем обычно, оказывался во всех местах сразу. Он пригласил первооткрывателей захоронения на торжественную презентацию и теперь играл роль как бы хозяина дома. Тереску, Янушека и Шпульку отпустили из школы, Зигмунту не надо было отпрашиваться, у него учебный год начинался позже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64