Ничего не поделаешь, придётся, как это делают многие купальщики, плескаться у берега, хотя такое купанье не доставляет мне ни малейшего удовольствия.
Мы с Романом позанимались на обеих машинах всего четыре дня, когда месье Дэсплен сообщил, что полиция освободила мой дворец, можно возвращаться. Место преступления полиция оставила незапертым, значит, доступным всем. Никаких указаний полиция не дала моему поверенному, из чего следует, что мои дом перестал полицию интересовать.
И я немедленно отправилась в Монтийи с Романом и, ясное дело, Гастоном.
* * *
Жуткая вонь уже почти целиком выветрилась, потому что прекрасная погода позволяла день и ночь держать окна нараспашку и даже устраивать сквозняки. Правда, неприятный запах ещё сохранился в складках ткани, поэтому я распорядилась снять и отдать в стирку все занавески и шторы. А потом что-то придётся делать и с мягкой мебелью, но это потом. Впрочем, в буфетной или кабинете экономки, уж не знаю, как эту комнату и назвать, мягкой мебели было немного: диван, кресло, три полумягких стула и несколько декоративных подушек на диване.
Месье Дэсплену явно не хотелось заниматься вместе со мной осмотром места происшествия.
— Уж и не знаю, что мадам надеется здесь найти, — брюзжал он. — Полиция провела обыск, а уж она сделала это профессионально. И тщательно, я уверен, они очень надеялись обнаружить здесь хоть что-то, что помогло бы им выйти на таинственного любовника Луизы Лера. Не знаю, нашли ли.
Я не теряла энтузиазма.
— Ну что ж, если найду то же, что и они, буду знать столько же, сколько и они. Надеюсь, они отсюда ничего не забрали?
— Меня заверили — ничего. Сфотографировали то, что сочли нужным.
— О, вот именно — фотографии! Я бы хотела на них посмотреть.
— Вряд ли полиция даст мадам свои фотографии…
— Да не полицейские! — перебила я нотариуса. — Я бы хотела отыскать здесь фотографии Луизы Лера.
К этому времени я уже знала, что фотографии стали очень распространённым явлением в двадцатом веке, что вряд ли найдётся во всей Европе хоть один человек, у которого бы не было никаких фотографий. Наверняка и у Луизы Лера они тоже были, а мне так хотелось увидеть эту женщину! Не тот парадный фотопортрет, что стоял в спальне прадедушки, наверняка приукрашенный, а обычное фото. Однако я не стала делиться с нотариусом своими надеждами, а просто приступила к поискам. И никаких фотографий не обнаружила! Правда, отыскался прадедушкин альбом. Не знаю, зачем экономка уволокла его в свою комнату, может, хотела продемонстрировать любовь и преданность своему принципалу. В нем был сплошной прадедушка. Вот он перед дворцом, одной ногой ступил на парадную лестницу. Вот несколько снимков — он на лошадях. Вот в обществе каких-то мужчин, судя по внешнему виду, важных личностей. Вот он в гостиной у камина, вот в той же гостиной с партнёрами за карточным столиком. Вот все сидят за большим столом, а прадедушка поднимает бокал, открыл рот — явно произносит тост. Но ни одного снимка с Луизой Лера!
Я с грустью подумала — придётся, видимо, перелистать многочисленные семейные альбомы во всем доме, не может её там не оказаться. И тут нотариус выдал мне новость. Ну и вреднюга, не мог этого сделать раньше!
— Я полагаю, — важно произнёс месье Дэсплен, — я полагаю, что свои семейные фотографии Луиза Лера держит, скорее всего, у себя дома. Вернее, держала, но наверняка они там и остались.
— Как это? — безмерно удивлённая и, естественно, разочарованная, спросила я. — А я-то думала, что она жила здесь, в этом доме.
— Так оно и было, — пояснил нотариус, — но как особа предусмотрительная, сохранила за собой свою прежнюю парижскую квартиру, где и была прописана. Разве мадам не обратила внимания на тот факт, что, проживая в Монтийи, она свидетельство о браке оформила в Париже? В семнадцатом районе!
Не подумала я об этом, а ведь доводилось слышать, что оформлять брак принято по месту жительства молодой. Эх, как-то я совсем забыла об этом.
А месье Дэсплен продолжал:
— Раньше в парижской квартире Луиза Лера жила вместе с матерью, а после смерти матери оставила эту маленькую квартирку за собой. Все эти годы оплачивала её. Иногда, наезжая в Париж, оставалась в этой квартире на день-два, — каким-то недовольным тоном продолжал месье Дэсплен, словно предъявляя покойной претензии. Впрочем, тут же пояснил причину недовольства: — Признаюсь, я и сам не знал о наличии этой квартиры, счета экономка оплачивала сама, они через мою контору не проходили. Так вот, я надеюсь, все свои личные вещи она хранила именно там.
Ну, ясно, там! Эх, прошляпили! Последняя надежда:
— А полиция там тоже рылась?
— Разумеется, — ответил нотариус. — Тем более что ключи от той квартиры полицейские сразу нашли на трупе.
Вот когда я пожалела, что нашли полицейские, а не я. С другой стороны, как вспомню, что представляла собой бедная Луиза Лера. Бог с ними, ключами, то есть, я хотела сказать — с полицейскими.
— А ключи от квартиры где? — как можно равнодушнее поинтересовалась я. — Или их пока полиция не отдаёт?
— Напротив, полиция попросила меня найти человека, который мог бы сходить в ту квартиру и высказать своё мнение о некоторых вещах, заинтересовавших полицию в квартире покойной.
— Кто может быть таким человеком?
— Эту роль предложили мне, — высокомерно ответил нотариус, всем видом показывая, насколько данная роль для него оскорбительна. — Я ответил инспектору полиции, что не считаю себя компетентным экспертом по оценке личных вещей мадемуазель Лера и не имею никакого желания копаться в личной жизни этой особы. Я имел с ней дело постольку, поскольку оно касалось моего клиента, графа Хербле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127