Ну и оказалось, в самом деле – по гроб. В рамках протеста против морального на нее давления строптивая девица выпила целую бутылку концентрированной настойки арники, и ее не удалось спасти. Перед смертью Хелена призналась: думала, настойка разбавлена, хотела лишь попугать родных, а умирать и не собиралась. Признание в ошибке позволило похоронить несчастную в освященной земле.
И сразу же возникла проблема – так получила Хелена прабабкино наследство или нет? Если получила, ее наследниками являются родители и младшая сестра Юстина, а если нет, наследство автоматически переходит– интересно, кому же оно переходит? Всему благородному семейству или следующей в очереди самой старшей правнучке Матильды? А тогда опять же Юстине, она выступает вроде бы в двойной роли.
Дело разрешили полюбовно. Дорота и ее супруг, родители Юстины, отказались от претензий на наследство в пользу дочери, остальные же члены семейства хоть и надулись, но волю Матильды уважили, тем более что, к счастью, от бедности не страдали. Пожелала Матильда отписать Блендово старшей правнучке, не назвав ее по имени, ладно, пусть будет старшая правнучка. Взамен Юстина, девица не в пример старшей сестре разумная, сама добровольно отреклась в пользу родичей от всех дополнительных богатств в лице упомянутых уже коров, коней, пруда и гектаров пахотных земель, согласившись лишь на дом с садом.
Оставшееся до второй мировой войны время прошло в поисках затерявшегося прабабкиного дневника.
Деньги в банке, знаменитые гарнитуры, поместья с угодьями – все оказалось в порядке и было роздано наследникам. Не нашли лишь дневника в шкатулке, и никто не знал, где его искать. Обшарили Глухов, Блендов и Пляцувку, в барских домах перерыли библиотеки, бумаги в секретерах и комодиках Матильды, платяные шкафы и сундуки со старьем на чердаках. Ошалев от поисков, наследники тупо всматривались в лица на портретах прабабушки и прадедушки, пытаясь в неподвижных чертах уловить какой-то намек на то, где же находится тайник, но напрасно. Дневника нигде не было.
Обнаружили его в самый неподходящий момент и в самом неподходящем месте. Он попался под руку глуховской служанке, когда та полезла в погреб за квашеной капустой. Долгие годы какой-то тяжелый железный ящик использовался в хозяйстве в качестве гнета при закваске. Железяка эта лучше камня исполняла свою функцию, потому что ровно придавливала обе половинки деревянного круга, которым прикрывали бочку. Кто приспособил шкатулку с дневником для этих целей, сама Матильда или уже после ее смерти, – так и не выяснили. Теперь же служанка, наслушавшаяся о поисках, набрав капусты, вылезла из погреба и сообщила случившейся в кухне барыне:
– Слыхала я, тут ровно с ума посходили, по всем углам какой-то короб или ящик ищут, а в погребе, на капусте, аккурат такая железная штука стоит. Не та ли, случаем?
Барыней оказалась сноха Томаша, жена его сына Людвика, потому что Глухов Томаш передал во владение сыну. Был этот Людвик большой любитель и знаток лошадей, ими и занимался, а дом целиком оставался на его жене. И надо сказать, супруга Людвика выказала себя намного глупее служанки. Когда служанка заявилась в кухню с капустой и с сообщением о таинственном железном ларце в погребе, барыню только капуста заинтересовала – подойдет ли для бигоса, который как раз собирались готовить.
Барыня лично опробовала капусту, долго жевала и наконец решила:
– Хороша, подойдет.
– Еще бы не подойти! – обиделась кухарка. – Небось завсегда сама за девками присматриваю, как капусту рубят. – И, в свою очередь продемонстрировав умственное превосходство над барыней, обратилась к служанке: – Ты что там в подвале нашла? Принеси, покажи милостивой пани, пусть она сама скажет, то или нет по всему дому ищут.
– Не могу принести! – возразила служанка. – Как я капусту без гнета оставлю?
– Камень какой найди да положь, большое дело!
– Недосуг мне, сами же приказали индюшек скубать.
Жена Людвика вполуха слушала перебранку прислуги, но наконец и до нее дошло.
– Минутку, вы о чем? В подвале какой-то ящик обнаружился?
– Ну да, большой, железный, в самый раз круг на бочке прижимать, – подтвердила служанка, а кухарка от себя добавила:
– А тут и господа, и вся прислуга уже, почитай, четыре года ищут какую-то железную коробку, вроде как покойная пани, да будет ей земля пухом, в своем завещании ее помянула.
Глупая барыня была шокирована.
– Где это видано – дневником вашей покойной барыни капусту придавливать? Что за люди, за всем хозяйский глаз нужен! Да не забудь грибы замочить, что в бигос положишь, а железный ящик, так и быть, как камнем заменишь, наверх принеси. Индюшек ощипанных и вымытых на лед положи, пусть мясо помягче станет.
Уже вовсю шла подготовка к свадьбе Юстины, из-за дневника прабабки считавшейся в роду самой главной правнучкой, а потому свадьбу решили играть в Глухове, фамильном гнезде предков. Небольшой помещичий дом в Косьмине, как и апартаменты родителей невесты на Новом Свете в Варшаве, представлялись недостаточно репрезентативными. Отец Юстины, потомственный дворянин, продав земли предков и став директором банка, занимал скромную квартирку всего в девять комнат, где никак невозможно было сыграть свадьбу, достойную его дочери. В двух гостиных с трудом помещалось шестьдесят пар гостей, а в столовой и того меньше – больше сорока штук за стол и не втиснуть.
Жена Людвика, носившая звучное имя Гортензия, была столь красива, что красота заменяла ей все остальное, в том числе и ум. Правда, она оказалась прекрасной хозяйкой и вот теперь с наслаждением принялась за подготовку к свадьбе племянницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116