- По-моему, в вас что-то изменилось.
Прическа?.. Кажется, еще форма глаз и рта... Так вам лучше.
- Мне вообще лучше, - убежденно ответила я, пытаясь забыть о
переживаниях. - Во всех смыслах. Я собираюсь и дальше оставаться такой
прекрасной, особенно при плохом освещении. Вам необходимы прогулки в том
скверике?
- Если бы это было так, я не разрешил бы себя оттуда забрать. Вам
перестало там нравиться?
- Ноги моей там больше не будет... - вдруг начала я, но вспомнила
договор с паном Паляновским, остановилась и довольно-таки вяло закончила:
- ...как минимум неделю.
- Через неделю вы возобновите оставленную работу?
- Откуда вы знаете? - спросила я, подозрительно уставившись на него.
- Вы, кажется, лицо абсолютно частное?
- Естественно, я частное лицо! Кем мне еще быть?
- Не имею понятия. Я думала над этим, но в голову ничего не приходит.
Как лицо частное вы не можете знать того, что знаете.
- Допустим, что я частное лицо исключительное любопытное и
любознательное. Я обладаю способностью к дедукции и делаю выводы из
предпосылок. Предпосылки вы предоставили мне сами, в количестве
достаточном, чтобы разогнать самый густой туман, а выводы вы
подтверждаете. Вот только вы не сообщили пока своего имени.
- Готова поклясться, что вы знаете! - с раздражением выкрикнула я.
- Даже если и знаю, предпочитаю, чтобы назвали его вы...
Из этого получилось нечто совсем невероятное. Действительность
превзошла область действия воображения настолько, что романа с блондином я
не могла и представить. Я доходила до знакомства с ним, выяснения взаимных
симпатий и ни шагу дальше. Он должен был остановиться на этом месте,
остаться в этой фазе, быть может окаменеть, или дематериализоваться,
исчезнуть с глаз, предложить платоническую дружбу, или, в конце-концов,
задушить меня для собственного спокойствия... Все было бы понятно! Но то,
что развивалось и расцветало возле садов, пробуждало во мне набожное
ангельское недоумение, изгоняя из моего сознания все остальное.
Ясно было только одно, а именно то, что роман с таким блондином
должен стать настоящим романом всех времен!

Пан Паляновский позвонил через восемь дней, застав меня врасплох
предложением поменяться с Басенькой на следующий день пополудни. Я не была
расположена к аферам и мистификациям и почти забыла про дела Мачеяков,
согласиться получилось с трудом. В последний момент я прикусила язык,
чтобы не спросить: "А мужа тоже меняют?".
Капитан, которому я сообщила по телефону о планах шайки, утешил меня
заверением, что теперь это продлится не дольше трех дней. С Мареком я
договаривалась встретиться вечером. Я плохо представляла, как объяснить
ему ситуацию, за все время мы не единым словом не затронули темы моих
таинственных похождений в скверике. Меня это даже не удивляло, я считала,
что он все знает и просто не считает нужным об этом говорить.
- Слушай-ка, дорогуша, - со вздохом произнесла я, как только он сел в
машину. - У меня для тебя новое, свежее предложение. Тебя случайно не
тянет на вечерние прогулки?
- Хорошо выглядишь, - ответил он, мешая вести машину. - С каждым днем
ты становишься все лучше.
- Не бойся, завтра подурнею. Слушай же, что я говорю, это очень
важно. Ты будешь встречаться со мной в скверике или нет?
Он перестал демонстрировать ту черту характера, которой, как я думала
ему не хватает, и задумчиво посмотрел на меня.
- Понятно, от прогулок ты дурнеешь... И надолго ты перевоплощаешься в
эту таинственную особу?
- Кажется, на три дня, - ответила я слегка вздрогнув. - С завтрашнего
дня. Вечером уже пойду гулять, как она. А ты?
- Тоже пойду, но не как она. Скорее, как я. Я бы хотел, чтобы твое
участие в этом деле наконец-то закончилось.
Я вздрогнула еще сильнее, повернула направо, съехала на обочину и
остановила машину.
- Это невыносимо, - твердо сказала я. - С меня хватит. Отупение от
чувств к тебе тоже имеет свои границы. Поговорим серьезно. Что ты
собственно знаешь про это дело и откуда?
Некоторое время он молчал. Он всегда так делал, когда хотел сказать
мне что-нибудь стоящее, важное, сенсационное, и заставить меня
задохнуться, потому что я ждала этого рассказа остановив дыхание.
- Вообще-то все, - наконец признался он. - Или почти все. Во всяком
случае достаточно, чтобы о тебе беспокоиться.
- Во-первых, ты не сказал, откуда знаешь, а во-вторых, зачем
беспокоиться? Со мной пока ничего не случилось, не случится и дальше.
- Это будет не то же самое. Не знаю, отдаешь ли ты себе отчет в том,
как мало людей знало о том, что эта женщина с челкой - это ты. Все они
предпочитали держать язык за зубами. Теперь произойдут некоторые
радикальные изменения и весь обман может вскрыться.
- Ну и что? Не я же это придумала.
- Я имею ввиду, что может всплыть твое соглашение... с некоторыми
особами...
- Ага, и тогда другие особы с радостью перережут мне глотку?
- Что-то в этом роде.
- Но другие особы ни о чем не узнают, пока не будут пойманы. А тогда
станет трудно что-либо перерезать.
- Милая моя, не будь наивной. Нельзя быть уверенной, что поймают
всех. Есть и такие, которые ждут слишком больших прибылей, чтобы перед
чем-то остановиться, а ты поразительно легкомысленна...
- Преувеличиваешь, - твердо прервала я. - Я просто думаю логично. Это
же не убийцы, смертная казнь никому не грозит, отсидят свое и все. Никто
не станет меня убивать, чтобы получить больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83