– Ну, вот и все, – сказал Аза.
Они стали грести к берегу, который уже погружался во тьму.
– Куда теперь, господин Девлин? – спросил Штайнер.
– Нам придется долго идти пешком, но впереди у нас целая ночь. У моей двоюродной бабушки Айлин О'Брайан есть ферма на берегу залива Киллала. Там все свои.
– А что потом? – спросил Аза.
– Одному Богу известно, сынок. Поживем – увидим, – ответил Девлин.
Они подплыли к небольшому пляжу. Девлин спрыгнул в воду и вытащил лодку на берег.
– Cead mile failte, – произнес он, протягивая руку Штайнеру.
– Что это значит? – спросил немец.
– Это по-ирландски, – улыбнулся Лайам Девлин. – Язык королей. В переводе это означает: добро пожаловать.

Белфаст
1975
Глава 16
Было почти четыре часа утра. Девлин поднялся и открыл дверь ризницы. На улице было тихо, но в воздухе висел едкий запах дыма. Пошел дождь. Девлин поежился и закурил сигарету.
– Что может сравниться с такой вот бурной ночью в Белфасте?
– Скажите, – начал я, – а вам больше не приходилось иметь дело с Дагалом Манроу?
– Приходилось. – Он кивнул. – С тех пор мы встречались несколько раз. Старик Манроу – заядлый рыболов; он все время пытался что-нибудь выудить.
Я не понял, шутит он или говорит серьезно, поэтому снова спросил:
– Ну хорошо, а что было потом? Как Дагалу Манроу удалось сохранить все это в тайне?
– Как? Ты же помнишь, что, кроме Манроу и Картера, никто не знал, кто такой Штайнер. Этот бедняга лейтенант Бенсон, сестра Мария Палмер и отец Мартин думали, что он обычный военнопленный, немецкий летчик.
– А как объяснили смерть Майкла Райана и его племянницы? Брата и сестры Шоу?
– Тогда, в начале года, немцы опять начали бомбить Лондон. «Малый блиц», как называли эти налеты горожане. И для английской разведки это пришлось весьма кстати.
– В каком смысле?
– Во время бомбежек гибли люди, в том числе, например, Максвелл Шоу и его сестра Лавиния. Они погибли во время налета немецкой авиации на Лондон в январе 1944 года. Возьми «Таймс» за тот месяц. Там есть некролог.
– А Майкл Райан и Мэри? Джек и Эрик Карверы?
– Про них в «Таймсе» не писали – они ведь не такие важные персоны. Но все они, так же как и Шоу, были сожжены в одном крематории в северной части Лондона. Пять фунтов серого пепла – и никакого тебе вскрытия. Все они числятся как жертвы бомбежки.
– Ничто не меняется в этом мире, – заметил я. – Ну, а остальные?
– Канарис протянул недолго. В том же году он попал в опалу. А в июле было совершено еще одно покушение на Гитлера. Тогда арестовали многих офицеров, в том числе и Канариса. Он был казнен за неделю до конца войны. До сих пор неизвестно, был ли замешан в заговоре Роммель, хотя фюрер в этом не сомневался. Но Роммель считался народным героем, и Гитлер не решился выставить его предателем дела нацизма. Ему разрешили покончить жизнь самоубийством, пообещав пощадить его семью.
– Ну и скоты, – сказал я.
– Судьба самого фюрера всем известна: он отравился в собственном бункере, куда его загнали, как в ловушку. Гиммлер пытался бежать. Сбрил усы, даже надел повязку на один глаз. Но это ему не помогло. Когда его поймали, он принял цианистый калий.
– А Шелленберг?
– Вот это был человек, старина Вальтер. Гиммлер поверил его рассказу о том, что нам удалось бежать.
Ведь он был ранен в плечо. В конце войны он возглавил всю разведку Германии. Шелленберг протянул дольше всех. Во время суда над военными преступниками его обвинили только в том, что он состоял в незаконной организации, в СС. На суде в его защиту выступило много свидетелей, в том числе и евреи. Он отсидел в тюрьме всего два года, а затем его выпустили. Он умер в пятьдесят первом году в Италии, от рака.
– Понятно, – сказал я.
Девлин кивнул.
– Мы спасли Гитлера. Правильно ли мы поступили? – Он пожал плечами. – Тогда это казалось единственно верным решением, однако я понимаю, почему документы засекречены на сто лет.
Он снова открыл дверь и выглянул на улицу.
– Что было потом? – спросил я. – Что произошло с вами, со Штайнером, с Азой Воном? Я знаю, что через несколько лет после войны вы преподавали в одном американском колледже, но как вы жили до этого?
– Боже мой, сынок, разве я мало тебе рассказал? По-моему, достаточно, чтобы написать еще одну книгу. Остальное оставим до следующего раза. Тебе пора возвращаться в гостиницу. Я немного провожу тебя.
– А это не опасно?
– Если нарвемся на военный патруль, тебе бояться нечего, а кто обратит внимание на бедного старого священника?
Он надел шляпу и плащ поверх сутаны и, выйдя из церкви, раскрыл зонт, который защищал нас обоих от дождя. Мы пошли по убогим улочкам, время от времени натыкаясь на следы разрушений от взрывов.
– Ты только посмотри, – сказал он. – Поле для крыс, усыпанное человеческими костями.
– Почему вы не бросите все это? – спросил я. – Зачем нужно устраивать взрывы, убивать людей?
– В августе шестьдесят девятого, когда все это началось, мы вроде бы боролись за правое дело. Оранжисты пытались прогнать католиков при поддержке спецподразделений полиции.
– А теперь?
– Если честно, сынок, я устал. Я всегда был против нападения на незащищенные объекты, против взрывов, от которых гибли случайные прохожие, женщины, дети. У меня есть ферма на берегу залива Киллала. Я получил ее в наследство от тетушки Айлин. Кроме того, меня хоть сейчас возьмут в Тринити-колледж в Дублине преподавать английский язык. – Он остановился на углу улицы и втянул носом дымный воздух. – Пора мне бросить все это к чертовой матери. Пусть продолжают те, кому это нравится.
– Значит, в конце концов вам надоело, что не вы ведете игру, а игра ведет вас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76