– Отправился к врачу в Александрию, – сказал я. – Он вчера потянул плечо.Ибрагим собрался было продолжить разговор, но Хаким, положив руку ему на плечо, мягко сказал:– Вернемся к «Миражу». Вы сможете его поднять?– На это уйдет самое большее дня два. Мне потребуется пригнать пару рабочих ботов из Александрии и столько понтонов, сколько я смогу уложить вручную. И кроме того, у меня всего один плавучий кран. Мне потребуется еще один.– Это будет, – пообещал он. Хаким был доволен собой, и это неудивительно – не каждый день становятся обладателями бесплатного уникального сверхзвукового реактивного истребителя в комплекте с ракетами «воздух – воздух».– Я уверен, вы увидите, как будет благодарна моя страна за ваше сотрудничество, мистер Сэвидж, – продолжил Хаким.– За сотрудничество, на которое мы можем безусловно рассчитывать, – подчеркнул Ибрагим. – Вы здесь на привилегированном положении, Сэвидж. Мы разрешили вам остаться в Египте и заниматься весьма прибыльным делом. Немногие из европейцев могут этим похвастаться.Он произнес свою короткую речь с легкой злобой, но меня это совсем не задело. Сошло как с гуся вода.– Я более чем благодарен вам, майор, – ответил я. – С другой стороны, должен заметить, что я гражданин Республики Ирландия и принадлежу к самой нейтральной нации на земле. Мы это уже давно доказали, а политика мне надоела. Люди сами ее придумали.– Кто не с нами, тот против нас, – произнес майор нараспев, цитируя 53-ю страницу армейского устава.– Это уж без меня, приятель. У меня правило никогда не вставать на чью-либо сторону. С такой заповедью дольше проживешь.Я поднялся и кивнул Моргану. Тот выглядел еще более озабоченным, чем когда-либо.– Возьму другой акваланг. Этот почти пустой. Думаю, одного баллона хватит.– Какого черта, Джек. Ты сегодня достаточно долго поработал в одиночку. На сегодня с тебя хватит.Конечно, он был прав. Главнейшее правило любой инструкции гласило: в одиночку под воду не погружаться, но в данном случае у меня не было выбора, и, прекрасно понимая это, он сам, недовольно ворча, помог мне пристегнуть акваланг.– Есть ли необходимость в повторном погружении, мистер Сэвидж? – спросил Хаким.– Там внизу пилот, – ответил я.– Да, конечно, – он понимающе кивнул.– Да пусть он там сгниет, – отрезал майор с раздражением.Он положил руку мне на плечо, и я почувствовал, что его буквально трясет от гнева. Бог знает, что произошло с ним на этой войне и какие душевные муки терзают его с тех пор. В его темных глазах светилась боль, даже более того – жуткая ненависть.– Пошел к черту, – сказал я и отвернулся.Еще перед первым погружением я заметил, как вокруг нас сновало не менее двадцати рыбацких лодок. Теперь же к ним еще добавилась бело-красная моторка, которая скользила по водной глади на расстоянии не более двенадцати ярдов от нас. Так близко, что наверняка ее пассажиры могли слышать большую часть нашего разговора.В моторке были двое. При росте более шести футов и соответствующем весе я всегда считал себя достаточно крупным, но мужчина, сидевший за рулем, в сравнении со мной был просто гигантом. С обнаженным торсом культуриста, с косынкой, небрежно повязанной на шее, он был похож на гладиатора. На нем была фуражка яхтсмена и солнцезащитные очки, которые не позволяли детально разглядеть его лицо, но тем не менее оно мне показалось знакомым.Но в еще большее удивление меня привела девушка, которая, положив руки на бедра, стояла на корме и в упор разглядывала меня. На ней было бикини черного цвета, едва скрывавшее то, что положено скрывать. На ее плечи спадали прямые длинные волосы. Светлые и блестящие, в лучах яркого солнца они казались почти белыми.Ее можно было бы принять за модель, только что сошедшую с обложки самого респектабельного журнала мод летнего сезона, если бы не лицо, в котором было что-то особенное. Спокойный, пронизывающий насквозь взгляд серых глаз, высокие скулы, большой рот, в углах которого, казалось, навечно застыла легкая усмешка. Я бы даже сказал, врожденное презрение ко всему. Чувство, присущее подлинной аристократке.Я почему-то ей кивнул.– Вы все-таки решились? – спросила она.Ее отточенное произношение, свойственное представителям высшего общества, пробудило во мне ирландца. Намеренно усилив свой ирландский акцент, я ответил:– А почему бы и нет? Слава Богу, отличный для кончины день, как говаривала моя старая бабушка.Мой ответ достиг цели. Она теперь поняла, из какого теста я замешен. На этот раз ее губы вздрогнули от смеха. Я натянул маску, сделал шаг к борту, остановился, чтобы отрегулировать подачу кислорода из баллона, и шагнул прямо в воду рядом с якорной цепью, которая при погружении и подъеме служила мне ориентиром.Однако я допустил ошибку. Я слишком устал для такой тяжелой работы и испытывал ощущение, будто вода просачивается сквозь мою кожу. Но это еще не все. На глубине пятидесяти футов я вошел в нейтральную зону. Видимость была хорошей, но краски поблекли, так как верхние слои воды, фильтруя дневной свет, поглощали из его спектра красные и оранжевые цвета.Неожиданно передо мной в зеленой дымке, подобно раскрывшемуся цветку, появился парашют. Зацепившись за него, я запутался в его куполе, и мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы освободиться. Меня вновь обуял животный страх. Тот же страх, который я испытал в прошлом году в тот жуткий час, когда, погрязнув в черном иле, я беспомощно лежал на дне моря у побережья Александрии в ожидании смерти. Просочившаяся в шлем ледяная вода уже была на уровне моих щек.Освободившись от объятий парашюта, с кинжалом в руке я двинулся в направлении пилота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75