– Он взял «смит-и-вессон». – Этому фокусу мы научились у ирландцев в Ольстере. Начнем с левой. Если не подействует, возьмемся за правую. Остаток жизни вы проведете на костылях, это я гарантирую.
На полке в другом конце комнаты стоял горшок с каким-то цветком. Вильерс быстро вскинул пистолет. Раздался слабый звук, будто кто-то кашлянул – и горшок разлетелся вдребезги.
Этого оказалось достаточно.
– Вы знаете, кто такой Доннер? – слабым голосом спросил Бернар.
– Знаем. Нам также известно, что он пообещал аргентинцам достать в ближайшие дни несколько ракет «Экзосет». Где он собирается их взять?
– Он мне не сказал, – ответил Бернар. – Насколько я знаю, он никому не говорит. – Вильерс поднял «смит-и-вессон» и прицелился, – Ладно, слушайте, – торопливо согласился Бернар.
– Выкладывайте, профессор, и не вздумайте врать.
– Есть такое место у побережья Бретани, которое называется остров Рок. Там испытывают «Экзосеты». Ближайший порт – Сен-Мартен. Доннер снял дом недалеко оттуда. Я думаю, что он хочет захватить один из грузовиков «Аэроспасьяля», когда тот будет везти ракеты через Сен-Мартен для отправки на остров.
Лицо профессора покрылось крупными каплями пота. По-видимому, он говорил правду. Вильерс спокойно кивнул и бросил Джексону:
– О'кей, Харви, подожди меня в машине.
Джексон спорить не стал. Он вышел, закрыв за собой дверь. Его шаги по деревянной лестнице гулко разносились по пустому складу. Потом наступила тишина.
Вильерс положил «смит-и-вессон» на стол, закурил сигарету и встал, сунув руки в карманы плаща.
– Вы так не любите англичан? Интересно, за что?
– В сороковом году вы бежали и оставили нас бошам, – ответил Бернар. – Они убили моего отца, сожгли нашу деревню. Мою мать... – Он замолчал и съежился под тяжестью воспоминаний.
Вильерс повернулся и отошел к противоположной стене. Бернар остался сидеть за столом, нервно поглядывая на «смит-и-вессон».
– А мой отец во время войны служил в разведке, – сказал Вильерс. – Во французском отделе. Три раза его забрасывали на парашюте во Францию, и он работал в Сопротивлении. В конце концов кто-то предал его. Его арестовали и доставили в Париж, в штаб гестапо. Три дня его пытали с такой изощренной жестокостью, что он остался калекой по сей день.
Он обернулся, по-прежнему держа руки в карманах, и увидел, что Бернар сжимает в руке «смит-и-вессон».
– О! – удивился он. – Но дайте мне закончить, профессор. Самое интересное я приберег напоследок. Его пытал француз, а платили ему – гестаповцы. Один из тех фашистов, которых везде можно найти.
Бернар выкрикнул что-то нечленораздельное и выстрелил. Но Вильерс уже упал на одно колено и выхватил из кармана плаща «вальтер». Он попал Бернару точно в середину лба. Потом взял из руки мертвого профессора свой «смит-и-вессон», выключил свет и спустился по лестнице. Когда он вышел из склада, из-за угла вынырнул «ситроен», осветив фарами безлюдную улицу. За рулем был Джексон. Вильерс сел рядом с ним.
– Вы дали ему шанс? – осведомился Джексон.
– Конечно.
– Могу себе представить! Почему бы просто не пристрелить беднягу, да и дело с концом? К чему ковбойские штучки? Вам что, лучше от этого? Играете в честный поединок, как в каком-нибудь паршивом вестерне!
– Поехали, сержант-майор, – оборвал его Вильерс.
– Приношу свои глубочайшие извинения. Кажется, я задел ваши лучшие чувства, – язвительно пробормотал Джексон. – Я забыл, что майор у нас моралист.
* * *
Доннер заказал еще бутылку шампанского.
– Почему вы не пьете? – спросил он Монтеру, попытавшись наполнить его бокал.
Монтера накрыл бокал рукой.
– Нет, спасибо, Я плохо переношу шампанское.
– Ерунда! – возразил Доннер. – Человек, который устал от шампанского, устал от жизни. Вы со мной согласны, мадемуазель Легран?
– По-моему, вывод совершенно нелогичный. Я не вижу здесь никакой связи, – ответила Габриель.
Доннер рассмеялся.
– Вот это мне нравиться! Женщина, которая выкладывает что думает А вот Ванда никогда не говорит, что она думает, только то, что, как ей кажется, от нее хотят услышать. Правда, Ванда?
Молодая женщина явно почувствовала себя неловко. Она молчала и нервно сжимала в руках свою сумочку. Габриель рассердилась. Она хотела что-то сказать, но Монтера взял ее за руку и обратился к Ванде:
– Мисс Джонс, мне было бы очень приятно показать вам, как мы танцуем танго в Аргентине. Вы не возражаете?
Она удивленно взглянула на него, потом в замешательстве посмотрела на Доннера. Тот наливал себе шампанское и не обращал на нее никакого внимания. Ванда решилась и встала из-за стола.
– С удовольствием.
– Я скоро вернусь, – сказал Монтера Габриель и улыбнулся. – Если он станет тебе надоедать, скажи мне, и я сделаю с ним то, что с тем бородатым сегодня утром.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Монтера наклонился и поцеловал ее, как будто Доннера и вовсе не было рядом. Потом он повел Ванду танцевать.
– Красивая пара, – заметил Доннер, проводив их взглядом. – Я люблю красивые зрелища. Могу я также пригласить на танец и вас?
Габриель сделала небольшой глоток шампанского.
– Пожалуй, я не соглашусь танцевать с вами ни при каких обстоятельствах, мистер Доннер. Причина очень простая. Вы мне не нравитесь.
В глазах Доннера вспыхнули гневные искры, но он сумел овладеть собой.
– Я очень настойчив, мадемуазель Легран.
– Ох, эти мужчины! – Она сокрушенно покачала головой. – Какая самонадеянность! Глупая мужская самонадеянность. Вы относитесь к женщинам с презрением, вам это известно? Ваш интерес к женщине, по существу, является оскорблением для нее.
Доннер, несмотря на душившую его ярость, умудрялся сохранять шутливый тон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61