Здесь царил пронизывающий холод, под ногами хлюпала вода. Когда Рохас включил фонарик, огромная крыса метнулась в угол и исчезла в дыре.
С другого конца камеры донесся слабый стон. Луч света скользнул по стене и замер, выхватив из тьмы человека, лежащего на узкой койке. От его грязной одежды остались одни клочья, он валялся в собственных нечистотах и был так слаб, что едва сумел шевельнуть головой.
– Вот человек, которого вы искали, мистер Мэннинг, – представил Рохас. – Хуан Гарсия.
Взглянув на Гарсию, Мэннинг почувствовал приступ тошноты. На лице узника жили только глаза, иссохшую и бледную, как у трупа, кожу покрывали пятна свернувшейся крови. На запекшиеся губы Гарсии страшно было смотреть.
– Хуан, ты слышишь меня? – спросил Рохас по-испански. – Сеньор Мэннинг хочет задать тебе несколько вопросов.
Рот узника открылся, словно зияющая кроваво-красная гнойная рана, из нее вырвался болезненный животный стон. Рохас со вздохом повернулся к Мэннингу.
– Мне жаль, сеньор, но, по-моему, он лишился языка.
С этими словами полковник начал хохотать, сотрясаясь всем телом. Его смех отдавался эхом в узких темных коридорах. Даже охранники пришли в ужас и с беспокойством перебирали в руках свои автоматы. Мэннинг, шатаясь, вышел из камеры. Рохас кивнул сержанту, тот запер дверь, и они начали подниматься вверх по лестнице.
Когда они вернулись в комнату для охраны, лейтенант Мотилина пил кофе и курил сигарету, стоя у окна. Рохас упал в кресло у стола напротив двери и снял шляпу.
– Как приятно пахнет кофе.
Мотилина щелкнул пальцами, и один из солдат поспешно поднес чашку полковнику.
– Старик и девчонка наверху?
– Сидят в вашей приемной.
– Я займусь ими в скором времени, – предупредил Рохас. – Но сначала хотелось бы перекинуться парой словечек с сеньором Мэннингом.
– Какие еще будут приказания?
– Этот человек в подземелье, Хуан Гарсия. Он отслужил свою службу. Выведите его оттуда и пристрелите. И оставьте здесь со мной двух человек.
На лице Мотилины не отразилось никаких эмоций. Он ловко щелкнул каблуками, отсалютовал и отдал необходимые распоряжения. Когда дверь закрылась, Рохас указал на стоявший перед ним стул, и Гарри сел на него. Полковник вытащил одну из своих длинных черных сигар и тщательно раскурил ее.
– Прежде чем перейти к другим вопросам, давайте разберемся вот с чем: старик и девушка не имеют ни малейшего представления о том, зачем я сюда приехал. Мне пришлось наплести им кучу всякой ерунды, что я, мол, фотокорреспондент и делаю статью для американского журнала. Они поверили.
– И тем не менее греки виновны в серьезном антигосударственном преступлении. – Рохас бросил зажженную спичку в чашку лейтенанта, и она погасла с легким шипением. – Впрочем, дело не в них. А в вас. Я хотел бы получить ответы на некоторые вопросы.
– Зря тратите время.
– Не думаю. Меня очень хорошо проинформировали относительно вас и ваших приятелей. Но кое в чем вы можете мне помочь. Этот цэрэушник, Моррисон, который готовил вас к выполнению вашей миссии. Он наверняка дал адреса агентов. Людей, живущих на острове, к которым в случае нужды можно обратиться.
– Спросите Курта Винера, – бросил Мэннинг. – Пусть он попробует помочь. А я не могу.
– По техническим причинам, суть которых совершенно очевидна, его сообщение оказалось весьма коротким. Я полагаюсь на вас: заполните эти пробелы.
Гарри пожал плечами.
– Я уже говорил: вы зря тратите время.
На Мэннинга смотрели черные немигающие глаза полковника – холодные, твердые, угрожающие. Рохас поднял руку и щелкнул пальцами.
Два солдата, стоявшие у двери, тут же бросились к капитану и заломили ему руки назад, за спинку стула.
– Наверное, пришло время вам понять, что мои намерения очень серьезны, – предупредил Рохас.
Глубоко затянувшись, он наклонился и дотронулся горящим концом сигары до правой щеки Мэннинга. Извиваясь как мог, Гарри пытался увернуться, но солдаты всем весом налегли на стул, придавливая его к столу.
Он начал глубоко дышать, пытаясь справиться с болью. Рохас больше не улыбался, он не отрываясь смотрел на Мэннинга застывшим взглядом, лицо его стало влажным от пота, и мясистые губы слегка подрагивали.
Когда страдание стало невыносимым, Мэннинг закричал и изо всех сил оттолкнулся от стола. Один из солдат упал на колени, ослабив хватку, стул перевернулся. Пленник вскочил на ноги, нанес зверский удар охраннику, который валялся на полу, и метнулся к двери. Но стоило ему дотронуться до ручки, как второй солдат, побежавший следом, ударил его прикладом автомата в поясницу.
Гарри скорчился на полу у стены и, задыхаясь, боролся с волнами боли, которые перекатывались через его тело. Сквозь шум в ушах до него едва доносился смех Рохаса.
– Упрямый народ эти англичане, – промурлыкал полковник по-испански. – Но вы у нас пройдете хорошую школу. Уведите его наверх.
Падая, Гарри ударился головой о стену, и кровь стала заливать ему глаз. Он попытался смахнуть ее рукой, тут же один из солдат рывком поднял его на ноги, и они двинулись к двери вслед за Рохасом.
Поднявшись по каменным ступеням, свернули в вымощенный плитами коридор. В дальнем его конце перед дверью находилась решетка, которую Рохас быстро отпер.
Анна и ее отец сидели возле стены на деревянной скамье. Миновав их, полковник прошествовал в кабинет и затворил за собой дверь. Солдат пихнул Мэннинга вперед, и они оказались возле той самой двери.
Все еще плохо соображая, капитан привалился к стене, покрытой белой штукатуркой. Он едва держался на ногах.
– С вами все в порядке, Гарри? – испуганно спросила Анна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48