Я смахиваю с лица соленую воду – и снова оказываюсь в ночной тишине, наедине с 41-футовой спасательной моторной шлюпкой типа «Ватсон», носящей имя «Оуэн Морган».
Глава 6И содрогнулась земля...
Не все спасатели из рыбаков. В Нортумберленде в судовых командах можно найти шахтеров, в Уэльсе – фермеров. Вряд ли я буду прав, утверждая, что мой отец – единственный художник, который работал помощником рулевого, но так могло быть. С другой стороны, он вырос на море и много лет зарабатывал себе этим на жизнь, хотя одно занятие с другим не сравнится.
Шлюпка, на которой он погиб, называлась «Сесили Джексон» и была длиной 35 футов. Небольшая, как и все спасательные шлюпки, она могла причаливать прямо к берегу и, понятное дело, была очень легкой. Главная бухта острова Сен-Пьер мало пригодна для размещения спасательной станции, поскольку там часты высокие приливы и плохая погода, когда судно не может выйти в море.
Шлюпка «Сесили Джексон» была неопрокидывающейся спасательной шлюпкой; перевернувшись, она должна была снова встать на киль, даже с пробоиной в днище, хотя уверенности в этом ни у кого не было.
Мне было четырнадцать лет, когда это произошло, – весной 1932 года. Норвежская каботажная галоша села на мель возле Остроконечных скал в предутренние часы, и «Сесили Джексон» вышла на помощь еще до рассвета. Не было ни одного человека на острове, кто бы не стоял в то утро на крепостном валу форта Эдвард. Остроконечные скалы находились всего в полумиле и были известны как самое опасное место для судоходства, причем погода ухудшалась с каждой минутой. Я до сих пор помню официальное сообщение Королевского общества спасения на водах; случившееся описывалось в нем сухо и буднично, в их обычной манере; у них в обычае – ни в грош не ставить героизм морских спасателей.
«...В предрассветные часы 2 апреля 1932 года норвежский пароход „Викинг“ сел на мель в районе Остроконечных скал, в трех милях к северо-западу от бухты Шарлоттстаун острова Сен-Пьер из островной группы пролива Ла-Манш. Радиосвязь не работала, ракетные сигналы бедствия были замечены с берега в 5 часов утра. Из-за суровых метеоусловий лишь через час удалось спустить на воду, усилиями всех имевшихся в наличие мужчин, спасательную шлюпку „Сесили Джексон“ неопрокидывающегося типа длиной 35 футов. Комендантом порта была зарегистрирована скорость порывов ветра свыше 90 узлов, и море, по сообщениям очевидцев, было штормовое. В 7.30 утра рулевой Эзра Скалли принял...»
И далее – шесть страниц убористого текста. Я мог бы цитировать, поскольку каждое слово отпечаталось в мозгу, но проще пересказать. «Викинг» напоролся на самый опасный риф пролива Ла-Манш в штормовую погоду, и лишь чудотворец сумел бы подойти к нему вплотную и снять с борта восемнадцать человек – снять с борта, а не перетащить на лине и не переправить на плотике. В том месте, среди встречных течений и водоворотов, нельзя было и думать о том, чтобы завести на борт буксировочный конец и стащить судно со скал – оно разломилось бы в одно мгновение.
Но у «Викинга» был ангел-хранитель – Эзра Скалли. Он рывком подогнал шлюпку и, работая моторами, удерживал ее рядом с судном, как пришитую, на удалении не более фута от борта в течение пяти секунд, достаточных, чтобы двое могли спрыгнуть и спастись. Он повторял свой маневр снова и снова, каждый раз сильно ударяясь носовой частью о борт, борясь со встречным течением.
Наконец на борту остался только один моряк – одно обезумевшее от страха человеческое существо, уцепившееся за веревочную лестницу. При последнем заходе мой отец потянулся на помощь к нему, но бедняга так и не разжал руки, отец тоже – уж такой он был человек; «Сесили Джексон» отнесло, оба они, вцепившись друг в друга, повисли над водой, и оба упали в море. Начался прилив, этот проклятый «курсье», этот Мельничный жернов острова Сен-Пьер. Он подхватил спасательную шлюпку и швырнул ее о борт «Викинга» – раз, два, три... Три раза, сокрушая жизнь Оуэна Моргана, моего отца.
А на обратном пути в Шарлоттстаун вновь произошла трагедия. Носовая часть «Сесили Джексон» уже была сильно повреждена, три из ее шести водонепроницаемых отсеков заливало водой. Она заходила в бухту, когда накатила огромная волна с пролива, перевернула шлюпку, снова поставила на киль и ударила, разбив в щепки, о гранитные стены старого адмиралтейского волнолома.
Еще восемь человек погибли в то холодное утро; остальных, включая Эзру Скалли, спасли люди – встав в живую цепь и страхуя друг друга, они выловили в прибойной полосе всех уцелевших и переправили наверх.
Так погиб мой отец; за ним ушла мать, хотя она ходила по земле после этого еще семь лет.
А Эзра получил ленточку к своей золотой медали Королевского общества спасения на водах; был учрежден фонд общественных пожертвований на постройку ангара и бетонированного спуска у подножия холма в Гранвиле, а заодно и на приобретение спасательной шлюпки, 41-футовой шлюпки типа «Ватсон», которая стала носить имя «Оуэн Морган».
* * *
Все это припомнилось так живо и болезненно, что я на миг потерял самообладание – и оглянулся, лишь услышав звяканье щеколды.
Шагов я не услышал, а дверь уже открывалась. Бежать времени не было. Когда дверь закрылась и зажегся свет, в правой руке у меня был наготове маузер. Эзра уставился на меня непонимающим взглядом, полупьяный, держа в руке ящик с пустыми бутылками из-под пива.
Он недурно научился говорить по-немецки – с тех пор как мы виделись.
– Ты кто? – строго спросил он. – Что ты здесь делаешь?
Я снял с головы стальную каску.
– Здравствуй, дядя Эзра, – сказал я тихо, как в детстве;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61