— Что это за люди? Откуда они взялись? — Джессика стояла возле Бишопа, и он различал в полумраке белеющее пятно ее лица.
— Некоторые, очевидно, явились прямо из тюрьмы. Должно быть, сбежали во время бунта.
— Но среди них и женщины, и еще какие-то люди. Они в ужасном состоянии!
— Это пропавшие без вести! Наверняка! Одному Богу известно, как они дошли до такого состояния!
— Какого? — спросил Кьюлек, вместе со всеми налегавший на перевернутую кровать.
— Они невероятно грязны и одеты в какие-то лохмотья, — пояснил Бишоп. — К тому же они выглядят совершенно истощенными. Первый, которого я выбросил, был слаб, как котенок.
Удары стали сильнее — должно быть, осаждавшие нашли что-то тяжелое и начали таранить дверь.
— Это первые жертвы Тьмы, — мрачно констатировал Кьюлек. — Та сила, которая ими овладела — какова бы она ни была, — безразлична к их жизни. Используя их, она их разрушает.
— А наиболее сильные — это ее последние жертвы? Например, заключенные?
— По-видимому, да.
Внезапно баррикада подалась, и Бишоп понял, что сломался замок. Он еще сильнее уперся каблуками в покрытый ковром пол и навалился на кровать, дотянувшись свободной рукой до туалетного столика, чтобы придать всему сооружению хоть какую-то устойчивость. Эдит Метлок медленно сползла на пол и начала раскачиваться, стоя на коленях и обхватив руками голову.
Раздавшийся сзади грохот заставил их всех обернуться. Джессика прикрыла лицо в ожидании, что в комнату снова полетят осколки. В этот момент в стекло ударился какой-то черный предмет.
— Они бросают в окно камни, — затаив дыхание, сказал Бишоп. И вдруг понял, что удары в дверь прекратились. — Держите кровать! — предупредил он Кьюлека и Джессику, отходя от баррикады. В темноте он обо что-то споткнулся и не удержался от улыбки, увидев, что это фотоаппарат, снабженный прямоугольной приставкой: Джессика использовала против гнавшейся за ним толпы фотовспышку, которая ослепила и остановила их своим кратковременным, но мощным светом.
Когда он подошел к окну, очередной камень ударился о стекло, и Бишоп инстинктивно отпрянул. На его счастье, закаленное стекло было очень прочным и не разбилось, несмотря на то что на месте удара появилась белесоватая трещина. Бишоп осторожно подкрался к окну и выглянул на улицу. Спальня выходила на задний двор с садиком, и он увидел в тени деревьев великое множество фигур. Какой-то человек у него на глазах выломал из ограды кирпич и отступил на газон, сильно отклонившись назад для броска. Но кирпич так и не долетел до цели: выскользнув из разжавшихся пальцев, он упал на траву.
Человек отступил, не сводя глаз с окна, из которого наблюдал Бишоп, и нырнул в кустарник. Все остальные тоже посте — пенно исчезали.
Услышав рядом шаги, Бишоп обернулся. Эдит Метлок пристально смотрела поверх деревьев на раскинувшийся вдали город.
— Они ушли, — сказала она. — Голоса исчезли. К окну подошли Джессика и Кьюлек.
— Что заставило их отступить? — недоверчиво спросил Бишоп. — Ведь у нас не было никаких шансов выстоять.
Голос Кьюлека выдавал его страшную усталость; Бишоп заметил, что прорезанное глубокими морщинами лицо старика тоже осунулось от усталости. И вдруг до него дошло, что он рассмотрел все это потому, что стало достаточно света.
— Наступил рассвет. — Кьюлек потер глаза. — До сих пор у меня перед глазами была одна чернота, а сейчас я ощущаю какую-то серость. Их прогнала утренняя заря.
— Слава Богу, — тихо произнесла Джессика и невольно прислонилась к Бишопу. — Слава Богу, все кончилось.
Незрячие глаза Кьюлека устремились на светлеющее небо; почти бесцветный внешний мир уже не был таким черным, как ночью.
— Нет, не кончилось. Боюсь, все только начинается, — сказал он.

Часть третья
И заревет на него в тот день как бы рев разъяренного моря; и взглянет он на землю, и вот тьма, горе, свет померк в облаках.
Исайя, 5:30
Глава 24
Многие бесцельно слонялись по городским улицам; совершенно сбитые с толю, они щурились и прикрывались ладонями от яркого солнечного света. Некоторые забивались в подвалы или прятались в других темных помещениях, куда им удавалось проникнуть. Потрясенные зрелищем бесчисленных искромсанных тел в темных тоннелях метрополитена, машинисты, которым уже никогда не суждено забыть этот кошмар, пошатываясь, выходили из кабин своих поездов, и лондонское метро было остановлено. В связи с исчезновением трех человек, проводивших проверку канализационной сети, власти распорядились послать людей на поиски пропавших; они тоже не вернулись. На улицах все чаще находили трупы; мертвецы были страшно истощены и одеты в какие-то грязные лохмотья. Одни сами наложили на себя руки, другие скончались от полного безразличия к жизни. Не все, однако, дошли до такого беспомощного состояния: многие из тех, кто участвовал в беспорядках прошлой ночи, недоумевали, поскольку хорошо помнили, что они вытворяли в ночные часы, но были не в состоянии всего этого объяснить. Если кому-то удавалось добраться домой, родственники старались спрятать их подальше. Оказавшись в безопасности, люди эти настойчиво просили задернуть шторы и с тревогой прислушивались к радиосообщениям о массовых беспорядках предыдущей ночи, зная, что принимали в них участие, но не осмеливаясь заявить об этом в полицию. Перепуганным близким оставалось только наблюдать, не прибегая к посторонней помощи, поскольку они знали, что все, кто был замешан в массовых ночных беспорядках, подлежат аресту. Завывание сирен пожарных машин прекратилось только к полудню, но «скорые помощи» носились по улицам до позднего вечера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122