Поскольку столкнувшиеся машины еще не набрали скорость, никто серьезно не пострадал, но оттуда послышались крики. За «гранадой» резко затормозила еще одна машина.
— Эти кретины блокировали улицу. — Полицейский посмотрел назад, намереваясь дать задний ход. Но к автомобилю, преграждавшему дорогу назад, уже подъехал следующий; заревели гудки, которыми водители выражали свое недовольство.
Сидевший за рулем полицейский быстро осмотрелся по сторонам.
— Держитесь крепче! — крикнул он. Застопорив рычаг передач, он нажал на педаль акселератора и сразу затормозил. «Гранада» рванулась на несколько футов назад, оттолкнув стоявшую позади машину, и полицейский получил небольшое пространство для маневра. Он крутанул руль и снова выехал на тротуар. Бишоп инстинктивно вдавил ступни в пол, будто нажал на тормоза, поскольку не сомневался, что «гранада» не проскочит между фонарным столбом и садовой оградой. Но нет, пройти удалось только благодаря тому, что машина сама значительно увеличила проход, сметая на своем пути ограду. Скрежет металла и треск разрушающейся кирпичной кладки заставили Бишопа прижаться к водителю — дверца с его стороны должна была вот-вот сорваться. Но полицейский уже выскочил на проезжую часть, благополучно миновав столкнувшиеся автомобили.
— Всегда надо так делать, — ухмыляясь, сказал он, несмотря на критическую обстановку.
— Воскресные водители, — бросил Бишоп, радуясь, что уцелел.
— Впереди главная дорога. Есть надежда, что там поедем побыстрее.
Однако оптимизм водителя был преждевременным: выехав на широкую улицу, они увидели, что перекресток, который обычно регулировался светофором, запружен машинами.
— Там есть объезд! — Бишоп показал на узкий переулок слева, и водитель без раздумий повернул туда. В дальнем конце переулка горел дом, и на дороге стояли люди, наблюдавшие за пожаром.
— Направо! — крикнул Бишоп, но водитель уже сам заметил поворот и снизил скорость. Что-то глухо ударилось о кузов; они так и не увидели, кого сбила машина на этот раз — мужчину, женщину или бездомное животное. Не проронив ни слова, водитель снова нажал на газ.
Переулок вывел на другую главную дорогу, и «гранада» резко затормозила, доехав до ее середины. Справа виднелся перекресток, который они только что объехали. Там людей вытаскивали из застрявших в пробке машин и избивали. И снова невозможно было понять, являлись ли нападавшие жертвами Тьмы, или это были просто потерявшие терпение водители, недовольные тем, что им не дают вырваться из темной части города. Они увидели, как один человек, ярко освещенный фарами, забрался на крышу своей машины, спасаясь от тянущихся со всех сторон рук. Но, сбитый с ног железным ломом, он прекратил сопротивление и под градом ударов съехал с крыши. На капоте другого автомобиля распростерлась женщина, с которой сорвали одежду; десятки рук жадно тискали ее обнаженное тело. Спины напирающих сзади заслонили эту страшную сцену, но женщина так кричала, что происходившее с ней не вызывало сомнений.
— Мы должны помочь ей, Крис! — воскликнула Джессика, и Бишоп сильнее сжал револьвер.
Он посмотрел на полицейского, но тот покачал головой.
— Очень жаль, — сказал Симпсон, — но у нас нет никаких шансов помочь ей. Их слишком много.
Бишоп понимал, что полицейский прав, однако не мог сидеть спокойно, когда рядом совершалось насилие. Понимая его состояние, водитель быстро нажал педаль акселератора. Развернувшись на девяносто градусов, «гранада» оставила за собой перекресток. Бишоп вскипел и с трудом поборол искушение прицелиться полицейскому в голову.
И тут Эдит Метлок начала вдруг смеяться.
Он повернулся как ошпаренный, приподняв над головой револьвер. Кьюлек и Джессика отшатнулись от медиума и уставились на темную фигуру, возникшую перед автомобилем.
Оказывается, смеялась не Эдит — то был низкий, отвратительный и грубый мужской смех.
Водитель жал на педаль, понимая, что остановка на этом совершенно неосвещенном участке может стать роковой, но на него, как и на всех остальных, напал смертельный страх. По спине пополз холодок, затылок одеревенел, сфинктер расслабился. Это был неестественный смех.
— Эдит! — резко сказал Кьюлек. Усталости в его голосе как не бывало. — Эдит, вы меня слышите?
Навстречу неслись машины, водители которых еще не знали, что впереди дорога блокирована пробкой на перекрестке. Их фары на мгновение освещали лицо Эдит, на котором застыло не свойственное ей злобное выражение. Рот у нее был открыт, но губы не улыбались; временами казалось, этот скрипучий смех исходил откуда-то из ее чрева.
Кьюлек чуткими руками ощупывал ее неподвижное лицо. В пробитое лобовое стекло дул сильный ветер и с воем носился по кабине. Женщина продолжала смеяться.
— Гони ее, Эдит! — крикнул Кьюлек, перекрывая шум ветра и мотора. — Она не овладеет тобой, если ты не позволишь!
Но ее смех внезапно стал многоголосым — будто бесновалось несколько человек. И ветер прекратился. И они сразу оказались как бы в звуковом вакууме; исчез даже шум мотора. Остался только глухой смех существ, которые заполняли сознание и наслаждались их безотчетным страхом.
Не понимая, что происходит, водитель нервно бросил взгляд через плечо и согнулся над рулем.
— Ради Бога, заставьте ее замолчать! Ударьте, сделайте что-нибудь!
Кьюлек снова заговорил с Эдит, и, хотя его голоса не было слышно всякий раз, когда кабина освещалась, Бишоп видел, что губы слепца шевелятся, и понимал, что Кьюлек убеждает медиума избавиться от вселившихся в ее тело демонов.
— Нет! — закричал водитель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122