Забравшись на камень, я видел мглу, опускавшуюся на город, и огромные
столбы огня. Хэсрид был драконом. Остальные тоже приняли различные
обличья, чтобы сражаться, но Дарки и Лохиро смели их всех, хотя в тот
момент мне было все равно. Я был змеей, со змеиными страхами и желаниями.
Мне стало холодно и я спрятался до рассвета в камнях.
Снова воцарилась тишина. В голубовато-бледном свете Руди увидел слезы
- слезы по Архимагу, по миру, в уголках которого они жили, по мечте этого
исчезнувшего города, к которой когда-то они все стремились. Ингольд уже
выплакал все слезы в Сивардских горах и сейчас устремил отрешенный и
опустошенный взгляд вдаль.
Золотистые глаза Воса вернулись в настоящее:
- Ты когда-нибудь бывал в чужой шкуре, Ингольд?
Ингольд кивнул. Больше никто не шелохнулся.
- Тогда ты поймешь, что после всего этого время для меня ничего не
значило. Сколько мне его потребовалось, чтобы покинуть Сивардские горы, я
не знаю. Пожиратели мелких насекомых не считают дней. Частью мозга я
понимал, что я человек и колдун, но меня это мало волновало. Возможно, это
был лишь траур. Я прятался в скалах и в одиночку полз сквозь мокрую траву.
Я был ничем... ничем. Но в глубине души я оставался человеком, и, пока я
медленно полз на восток уже далеко в пустыне, у меня появилось желание
отыскать Угловую башню Дейра в Ренвете у перевала Сарда. Это было
человеческое желание, гораздо выше того, что могла почувствовать змея. И
добиться его исполнения мог только человек. Так я стал человеком. Я не
знал, - тихо закончил он, - что этот призыв исходил от тебя, мой друг.
Ингольд вздохнул:
- Наверное, бездумно ползать и извиваться было удобней, змей-маг.
Линия, появившаяся в углу широкого кривого рта, слабо обозначила
улыбку.
- Жить на земле приятно, - отозвался Вос, - но компания становится
надоедливой. Во всяком случае, я до самой могилы буду испытывать ужас
перед грифом.
- Да, - согласился, вспоминая, Ингольд, - помню, многие годы меня
мучили кошмары с собаками.
- Э... э? - проскрипел тонкий голос.
Нэн, ведьма, внезапно возникла в кругу, ее тусклые глаза сверкали
злобой.
- Так приготовить тебе сверчковый суп, змей-маг? А тебе жирную мышь,
Сэр Кот? Или вы собираетесь здесь стоять, пока не свалитесь от голода?
- Мама! - воскликнула шокированная Кара. - Это...
- Я сама знаю, что это, девчонка, - едко огрызнулась она. - Говорят
тебе, дай бедным мужикам перекусить перед тем, как они начнут бахвалиться
былой храбростью.
Сгорбленная спина заставляла ее задирать голову, чтобы смотреть на
них, и Руди поймал себя на мысли, что ей не хватает лишь черной шляпы и
метлы.
- Спасибо, - произнес с мрачным видом Ингольд. - Ваша забота трогает
меня до глубины души.
- Ха! - проворчала она и заторопилась прочь, к уютному местечку,
которое, догадался Руди, было общей кухней. В дверях она повернулась и
погрозила деревянной ложкой. Густая паутина седовато-белых волос спадала
на ее костлявые плечи, а глаза сверкали на хищном лице.
- Душа, в самом деле! - продолжала она. - У колдунов нет души и
сердца. Я знаю, что говорю, так как одна из них, и сердца у меня не
больше, чем у сорокопута.
С этими словами она скрылась из виду.
- Она права, - проговорил мягко Ингольд. Вос был шокирован, а Кта
засмеялся.

- Алвир обеспечивает корпус колдунов тем же, чем и стражу, -
объясняла Джил, пока Кара, ее мать и худая рыжая девочка подавали им
овсяный хлеб и тушеное мясо из общего котла. - Бектис все еще обедает за
высоким столом - думаю, потому, что еда там лучше, но полагаю, что они
оба, он и Алвир, скоро останутся в одиночестве. - Она ухмыльнулась,
взглянув на Альду, которая сидела по-турецки на шкуре бизона между Руди и
заснувшим принцем Тиром, разделяя радость неожиданного пиршества.
Руди блаженно замурлыкал, не в силах скрыть счастье. Впервые за
последние два месяца он был вымыт, выбрит и спокоен, и новизна всего этого
доставляла ему удовольствие. Он был рядом с женщиной, которую любил, и
среди таких же колдунов, как и он сам. Во время путешествия он даже не
подозревал, что такое возможно. "Как странно, - мелькнула у него мысль, -
заснуть под крышей".
Он отыскал под мехами руку Альды, которая счастливо улыбалась.
В тусклом свете ее лицо казалось более уверенным в себе - менее
смазливым, но более красивым, алогично подумал Руди.
"Джил тоже изменилась", - решил он, разглядывая худую, похожую на
сухопарого подростка девушку, сидящую рядом с Ингольдом на полу. Она стала
нежной, хотя физически, наоборот, окрепла. Глаза у нее были добрые, но
жесткие линии в углах рта говорили о жизненном опыте, который она
приобрела за эти два месяца.
"Ладно, что за черт, - подумал он. - Мы все изменились. Даже старый
Ингольд".
Может быть, позже старик вновь обретет ту безмятежность, с которой
раньше смотрел на мир. Кво сломал что-то внутри него, и Руди надеялся, что
это излечимо.
После первых приветствий и новостей Ингольд погрузился в молчание. Он
не произнес ни слова. Не сказать, что в комнате стояла мертвая тишина.
Когда хор чавкающих ртов утих, нашлись и новости, и истории о
приключениях, и большинство из них исходило от Руди, Джил и Альды.
Сейчас, как и тогда, глаза старика не перескакивали с одного лица на
другое - не пытаясь оценить, на что все они годны, хотя этого можно было
ожидать. Сейчас Ингольд лишь знакомился с ними - добропорядочные жены и
любители чая, хулители, которые допустили разрушение Кво, да
один-единственный ведущий аскетическую жизнь высохший старик-отшельник и
бродяга, по случайности оказавшийся таковым в середине жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103