Вам надо уходить отсюда — всем троим. На заднем дворе мы устроим погребальный костер, и не хочется, чтобы вы его видели.— Раджу сожжете?— Да. Его останки не для компоста. Его надо сжечь.— Но почему здесь?— Мы здесь поселимся. Мы во всем наследники Секвойи — и его дом наследуем. Надеюсь, сестра профессора не станет возражать?— Будьте хозяевами, я не против, — сказала Натома.— Тогда просим вас покинуть этот дом. У нас тут много дел. И главное— управлять Экстро. Для этого нам нужно уединение.— Уединение? Разве вы будете работать не в комплексе, где находится Экстро?— Нет необходимости. Мы способны на расстоянии передавать сигналы сверхкомпьютеру и командовать им. Мы запрограммировали его так, что он реагирует на наши электромагнитные поля.— Ну и ну! Вы будете прямо как Господь Бог собственной персоной.— Нет. Господь — не мужчина, и не женщина.— А кто же такой Господь?— Господь — это Друг.Было непросто усадить нашего взрослого ребенка в прыголет, а потом в челнок до Эри. Но мы с Натомой в итоге справились. Стражники у ворот резервации встретили нас радостно, довезли до викиапа, помогли внести Секвойю в дом и уложить на постель. Он немедленно обмочился. Мамочка засуетилась вокруг него — меняла белье и простыни и горестно причитала на черокском языке. Прибежали братишки и обалдело глазели на Секвойю. Мамочка им что-то приказала резким голосом, они пулей вылетели из викиапа и через десять минут вернулись с папочкой. Он вопросительно уставился на нас.— Тебе объяснять, — сказал я Натоме. — Сообщи им только то, что им будет по силам понять. Не надо рассказывать о Молекулярных людях. У родителей и так ум за разум зайдет от твоих объяснений.Я вышел из викиапа и сел у стены, где мы с Секвойей когда-то провели не один час. Я привалился спиной к мрамору и грелся на солнышке. Часа через два из дома вышла Натома, поискала меня глазами, потом подошла и села рядом. Она выглядела очень расстроенной. Я помалкивал.Наконец, после долгого молчания, она сказала:— Я все объяснила.— Я знал, что ты справишься. Что именно ты им рассказала?— Что мой брат и ты — вы занимались научным исследованием, работали с компьютером, и произошел несчастный случай.— Правильно. А как они это восприняли?— Плохо.— Их не следует винить. Прекрасный талантливый сын — и вдруг такое! Надеюсь, они проживут достаточное количество лет и увидят, как Секвойя опять станет взрослым и нормальным.— Отец говорит — ничего бы не случилось, не встреть Секвойя тебя.— Откуда я мог знать, что все так повернется? Поверь мне, я и помыслить не мог, что все так повернется!— Отец говорит, что ты отобрал у него сына.Я горестно вздохнул.— Отец говорит, что теперь ты должен заместить его сына.— Что?!— Ты должен стать его сыном.— Каким образом?— Остаться здесь.— В резервации?— Ну да. Здесь. В Эри. И не покидать ее.— Боже мой!— А Секвойя будет твоим сыном. Ты должен воспитать его и сделать таким, каким он был прежде.— Но это же отнимет у меня годы жизни!— Да.— Это огромнейшая жертва!— Верно. А разве я не жертвую?— Ты-то чем жертвуешь?— Мне опять придется стать покорной скво.— Я никогда не стану твоим диктатором. Никогда.— Но для людей в резервации мы обязаны играть эту комедию.— Любимая, Секвойя в надежнейших руках. А мы с тобой теперь вольны ехать, куда нам вздумается, — хоть в Бразилию, хоть на Цереру, хоть в Мексику или в Африку. Вся Солнечная система открыта нам — и мы с тобой еще мало что видели. Согласна?— Нет, Эдуард. Я останусь и буду помогать воспитывать Секвойю. А ты можешь уезжать.— Куда же я от тебя? Я тебя не брошу.— Значит, ты останешься и сделаешь то, что предлагает отец?— Да, черт возьми. Провались оно все, я остаюсь. И ты знала, что я останусь, — куда мне деваться! Так что твои кошачьи вокруг да около были не нужны…Натома потупилась, потом ласково сказала:— Есть сотня причин любить тебя. Но главнейшая — потому, что ты меня никогда не разочаровываешь. Никогда.— Никогда, — эхом отозвался я.— А теперь я признаюсь тебе в том, что я обещала хранить втайне от тебя. Пусть это будет твоей наградой.— Мне не нужна награда за то, что я поступил так, как велит мне сердце.— Я знала, что ты не найдешь тела Фе на кладбище.— И ты оказалась права.— Я знала, что его унесли оттуда.Смысл ее слов дошел до меня не сразу. Потом я ошарашенно произнес:— Не понимаю, что ты хочешь сказать.— После того, как она погибла и ты обезумел от горя, тобой занялся Хрис — пытался утешить тебя.— Это я помню.— А мы с Борджиа пошли на компостное кладбище. Я хотела, чтобы Фе погребли по-человечески — предали ее тело земле. Но Борджиа уперлась и стала говорить о регенерации.— Что? Клонирование ДНК?— Ну да. Она сказала, что время еще не потеряно и забрала тело в свою лабораторию. Мы заплатили за это чудовищную взятку.— Ты никогда ни словом не обмелилась…— Борджиа сказала, что ей повезло с Борисом. Но она не уверена, что повезет во второй раз. Так что лучше не трепать тебе нервы. Я не совсем понимала, о чем она, — в то время, ведь я тогда еще очень плохо говорила на двадцатке. Я просто доверилась Борджиа.Мое сердце быстро-быстро заколотилось.— Ну и что?— Борджиа сказала, что сообщит, когда дело пойдет на лад и можно будет без опасения ввести тебя в курс дела.— Ну и?..— От нее пока нет вестей.— Что ж, по крайней мере надежда остается! Господи, я не знаю, как тебя благодарить. А я-то делал глупые намеки насчет ревности…— Прощаю тебя, как ты прощаешь меня.— Ладно, никаких сделок. Просто мы любим и понимаем друг друга. И пусть так будет всегда. Вечно.— Вечно это не продлится, — торжественно сказала Натома. — Я, разумеется, постарею и умру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85