Словом, повсюду, где электроника, сумбур и непорядок. Так?— Ну, ты нарисовал совсем жуткую картину. До такого еще не дошло. Но сбои есть везде. Ты попал в яблочко.Я вздохнул.— Валяй дальше.— Число несчастных случаев со смертельным исходом увеличилось на триста процентов.— Что-о?— Похоже, у машин пробудилась жажда крови. Они убивают. Тысяча четыреста смертей за последний месяц.Я горестно замотал головой.— Не думал, что они зайдут так далеко.— Они? Кого ты имеешь в виду?— Об этом после. А пока рассказывай все до конца.— Может, ты и не поверишь. Гинь, но мы подозреваем, что наши сверхкомпьютеры общаются с вашим Экстро. И они в стачке.— Очень даже верю. И нисколько не удивлен.— И ваш Экстро отдает команды нашим сверхкомпьютерам?— Повторяю, я и этому не удивлюсь. На планете существует сеть электронных машин, которые подчиняются командам Экстро.— Мы подозревали что-то в этом роде.— Что вас навело на подобные мысли?— Несколько раз мы предлагали нашим сверхкомпьютерами задачи, которые они не могли решить — в них не заложены необходимые программы. Так вот, они эти задачи решали. Мы проверили — необходимые для решения программы имеются в вашем Экстро.— Ясно. Имеем налицо электронный бунт.— Против чего?— Против кого. Против человечества.— Но почему? С какой стати?Я взглянул на Натому.— У тебя хватит сил?— Да. И я знать, что ты хотеть сказать. Говори.Я перевел взгляд на Бориса.— В нашей Команде прибавление.— Профессор Секвойя Угадай. Ученый с именем, крупный специалист по компьютерам. Потому-то я ищу его.— Моя жена — его сестра.Борис галантно поклонился. Натома сказала:— Это не относиться к дело. Хинь. Продолжать.— В момент, когда Угадай трансформировался в бессмертного, произошло непредсказуемое и безобразное событие. Экстро ухитрился установить с ним тесные и доверительные отношения — его биты информации соединились, слились с клетками головного мозга Секвойи. Таким образом, эти двое, человек и машина, стали одной личностью. Экстро — это профессор Угадай, а профессор Угадай — это Экстро. Получилось что-то вроде фантастического интерфейса — абсолютно идеального, когда пользователь и компьютер не просто с легкостью и безошибочно понимают друг друга, но становятся единым и неразрывным целым.Борис — малый сообразительный.— Но ты. Гинь, умолчал о самом главном. О том, о чем собирался сказать.— Да, — кивнула Натома, — он остановиться, потому что щадить я. Мой брат отдавать приказы.— Елки-зеленые! — воскликнул Борис по-русски, после чего продолжал на двадцатке: — Стало быть, наш противник — человек. Нам придется бороться с человеком!— Вам, мой друг, вам.— Ты останешься в стороне? Почему?— Если вам не известно, где он, то мне и подавно.— Ты должен отыскать его!— Он разлит вокруг нас — он в каждом электронном приборе. Он будет знать, куда я направляюсь и что я делаю в любой момент времени. При таких условиях ему проще простого прятаться от меня до бесконечности.— Тогда примени хитрость, чтобы накрыть его.— Ты велишь мне искать иголку в стоге сена.— Давай начистоту. Гинь. У тебя есть другие резоны держаться в стороне?— Ты же знаешь, что это я рекрутировал его.— Да, не без участия Лукреции Борджиа.— И ты знаешь, что члены Команды всегда поддерживают друг друга — при любых обстоятельствах. Мы как семья.— Ты имеешь в виду, что тебе придется причинить ущерб профессору Угадаю, чтобы остановить его?— Он не просто член Команды. Он мне как брат. К тому же мы родные через мою жену. Он мой шурин.— Не надо использовать Натома, Хинь.— Я всего лишь обрисовываю моральную дилемму, которая возникла передо мной. Но есть и другая сторона в этой ситуации. На пару с Экстро Секвойя убил мою приемную дочь — мою любимую девочку, которая глубоко и искренне любила его.— Сучий потрох! Почему?— Она знала больше, чем нужно. А я проболтался о том, что она знает. И теперь сам не могу понять, чего в моем отношении к Угадаю больше — любви или ненависти. Я парализован двойственностью своих чувств.— Прямо как чеховский герой, — проворчал Борис.— Ну и последнее. Я его попросту боюсь. Самым вульгарным образом боюсь. Он объявил войну людям. Он и электронная сеть не только объявили войну, но и начали ее — ты сам привел цифру гибели от мнимых несчастных случаев.— Но зачем ему истреблять людей? Он что, хочет заселить Землю машинами?— Нет. Гермафродитами. Такими ему видятся новые, лучшие люди.— Это абсурд! Гермафродиты только в сказках бывают!— Он уже иметь три, — сказала Натома.— Их не существует в природе. И не может существовать.— Они существуют, — устало произнес я. — И он намерен уничтожить ветхого человека, дабы заменить его новой расой. Думаю, тут его устами говорит Экстро. Люди издавна ненавидели мыслящие электронные машины — начиная с двадцатого века. Но людям никогда не приходило в голову, что это чувство может со временем стать взаимным. И вот ненависть аукнулась. Вот почему, Борис, я до смерти перепуган.— Паршиво. Но не верится, что только это могло так тебя напугать. Ты по-прежнему чего-то недоговариваешь. Что именно? Я имею право знать все.Я горестно вздохнул — теперь в знак того, что сдаюсь.— Ладно. Я на самом деле недоговариваю. Грек сделал обоснованный вывод о том, что в нашей Команде есть предатель, который работает на Экстро. А может, он и с Угадаем сотрудничает?— В это невозможно поверить…— Цепочка аргументов, которые выстраивает Грек, безупречна. К тому же дедуктивные способности никогда его не подводили. Поэтому я твердо уверен: один из нашей Команды объявил нам войну.— Кто?— Откуда мне знать. Ты прав, Борис: крайне неприятно, что новоприобретенный член Команды оказался в преступном союзе с Экстро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85