— Кушать подано, проходимцы. Наваливайтесь на еду, покуда на вас не навалился совет директоров. Говорят, даже перед казнью аппетит не пропадает.Тут до меня наконец дошло, что тюремщик тараторит на двадцатке, и я узнал Гудини.— Гарри! — воскликнул я.Он хитро подмигнул.— Насыщайте свою утробушку. Остальное предоставьте мне.— Но что ты тут делаешь?— Как что? Получил срочную депешу и явился на зов.— Что за депеша? От кого?— Это сейчас не самое главное. Заставь снимателя скальпов поесть. Не люблю иметь дело с дохляками. — И исчез, затворив за собой сегмент.Гарри Гудини — величайший мастер по исчезанию. Он работает с мафией с самого дня ее возникновения. Был один великий художник в Китае. Так вот, он потрясающе расписал стену императорского дворца в Пекине. После того, как он снял занавес и показал свою картину собранию дворцовой знати, он открыл нарисованную дверь — и навсегда исчез. Если вам не ясно, как он это проделал, — спросите у Гарри. Он откалывает фокусы и почище.— Не желаю помирать. Я слишком молод, чтобы окочуриться, — весело промурлыкал я и набросился на еду.Поулос присоединился ко мне.— Знаешь, Гинь, если нам приспичит, мы можем прогрызть выход из этой милой фосфоресцирующей темницы — вот только будем светиться после этого, как светлячки. Что в графине?— По-моему, бургундское.— Э, нет. Это аргентинское вино. «Trapiche viejo». Ничего винцо, но не изысканное.— А ты-то откуда знаешь?— Потому что аргентинские виноградники — мои. Дружище, уговори профессора Угадая выпить немного вина и съесть ромштекс. Нам следует позаботиться о восстановлении его сил. Гинь, я всегда очень скептически относился к твоей теории, что все эпилептики — люди талантливые и необычные. Я и сам страдаю припадками — ну, ты знаешь, находят на меня затмения, — но это как раз опровергает твою теорию. Я отнюдь не считаю себя выдающимся умом. А ты что скажешь обо мне — только положа руку на сердце!— Что ты талантлив и своеобычен.— Ха! Любишь позолотить пилюлю…Это был дурацкий спор. Как-то нелепо убеждать котяру, который владеет четвертой частью мировых богатств, что он умница и неординарная личность. Большинство членов Команды в материальном отношении устроены неплохо — тут и время сыграло свою роль, и финансовые советы Грека, но чтобы владеть четвертью мира!.. Решив прибегнуть к фланговой атаке, я позвал Фе:— Душечка, иди сюда и отведай чего-нибудь.Душечка не замедлила присоединиться к нам.— Фе, позволь рассказать тебе короткую занимательную историю про жизненные метаморфозы одного члена нашей Команды. Давным-давно он возглавил крестьянское восстание в Каппадокии.Синдикат слегка напрягся, но не более того. Искусство держать себя в руках освоено им до тонкости.— Однако восставшие крестьяне плохо повиновались своим предводителям и натворили много бессмысленных преступлений. Он не мог остановить своих товарищей. И когда крестьянский бунт был подавлен, знать придумала для предводителя жесточайшую казнь. Они усадили его на раскаленный до красна трон, надели ему на голову корону из раскаленного металла и дали в руки раскаленный скипетр. Он вынес пытку с непередаваемым достоинством.Фе содрогнулась от ужаса.— И что же спасло его?— Одно из землетрясений, которые и по сей день исправно отправляют людей на тот свет тысячами. От дворца остались одни руины — когда наш герой очнулся, то не мог поверить, что он жив. Он оказался под горой погибших вельмож — своими телами они закрыли его от каменных обломков потолка.Фе — девочка сообразительная и уставилась на Поулоса с почтительным восхищением.— Вы самый удивительный человек в мире, — выдохнула она.— Ну, Грек, выиграл я наш спор?Он насмешливо передернул плечами.— Но эти пытки, — спросила Фе, — разве они не оставили следов — скажем, шрамов, ожогов?— Еще бы не оставили! — воскликнул Синдикат. — Любого, кто глядел на меня, невольно мутило. Это было одной из причин, отчего я стал профессиональным игроком. Играли по ночам, а в то время единственным освещением были свечи. Но даже появляясь при этом неверном свете, я, как говорят, послужил прообразом графа Дракулы. Партнеры звали меня граф Дракон. А вы сами знаете, как выглядят драконы на картинках. Существа, мягко говоря, малосимпатичные.— Но ведь теперь вы такой импозантный мужчина!— Благодаря многочисленным пересадкам кожи и костным протезам, моя дорогая, а также бескорыстному искусству великой Лукреции Борджиа. Возможно, вас позабавит тот факт, что в реконструкции моего лица принимал участие сам Леонардо да Винчи — я имею в виду нашего бессмертного приятеля Леона. Он говорил, что перестанет себя уважать, если доверится костолому в вопросах эстетики. Борджиа по сей день не простила ему этих слов.В пузырь-камеру вошли через шлюз пять охранников в громоздких белых скафандрах — похожие на снежных людей. По жесту своего начальника четверо охранников сбросили скафандры и остались в чем мать родила, явив нам безупречные мускулистые тела.— Одевайтесь, — приказал Гарри Гудини.Мы проворно натянули скафандры. Я не задавал никаких вопросов. Гарри вопросов не любит.Когда мы выбрались из пузыря и оказались вне помещения с фосфоресцирующим газом, Гудини приказал:— Пошли.— Куда? — раздался голос Вождя.— К вертолету.— Нет. Вначале к криокапсулам.— Вы — Угадай?— Да, я профессор Угадай.— Гинь, ты где?— Я тут, — отозвался я из скафандра.— Должен ли я слушаться Угадая?— Если это исполнимо, тогда делай, как он просит.— Для меня нет неисполнимого. Вперед.Гарри повел нас мимо постов. Очевидно, он давал руками правильные кодовые сигналы, потому что нас пропускали без задержки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85