Это последняя шутка! Оно спустилось с небес, как существо из пуха,
шелка и перьев, создание света и радости. Чудовище на крыльях света.
Чудовище с искривленными руками и ногами, с отвратительным телом. Голова
человеко-обезьяны, искаженная, с громаднымии, стеклянными, неподвижными
глазами.
Глаза? Где я?..
ЭТИ ГЛАЗА!
Нет, это не безумие. Не колокольчики в голове. Нет! Я знаю эти глаза
- эти громадные, печальные глаза. Я видела их раньше. Много лет назад.
Много минут назад. В клетке зоопарка? Нет. У рыбы, плавающей в аквариуме?
Нет. Большие, печальные глаза, наполненные беспомощной любовью и
обожанием.
Нет... Пусть лучше я ошибаюсь!
Эти большие, печальные глаза, готовые заплакать.
Заплакать, но мужчины не плачут.
Нет, это не Дигби. Этого не может быть. Пожалуйста!
Вот где я видела это место, этих животных и этот адский ландшафт - на
картинах Дигби. На этих чудовищных картинах, которые он рисовал. Шутки
ради, говорил он, для развлечения. Хорошенькое развлечение!
Но почему он выглядит так? Почему он гнилой и ужасный, как все
остальные?.. Как его картины?
Это твоя реальность, Дигби? Это ты позвал меня? Ты нуждаешься во мне,
хочешь меня?..
Дигби! Диг-диг-диг-кружится-кружится... колокольчик: динь-динь-динь...
Почему ты не слушаешь меня? Ты слышишь меня? Почему ты глядишь на
меня, как сумасшедший, когда только минуту назад ты расхаживал взад-вперед
по убежищу и первым прошел через огненную завесу, и я восхитилась тобой,
потому что мужчина всегда должен быть смелым, но не
мужчиной-обезьяно-животное-чудовищем...

"И голосом, потрясающим горы, заговорил Господь Ялдаваоф со Своим
народом, и сказал Он: "Теперь славьте Господа, дети мои, потому что
послана Королева и Супруга Богу вашему".
И закричали люди Ему, как один человек: "Слава Господу нашему
Ялдаваофу!" И склонился Маарт пред ним и взмолился: "Дай знамение детям
Твоим, Господь Бог, что могут они плодиться и размножаться".
И протянул Господь руки к чудищу и коснулся его. И взял Он чудище из
огня алтаря и из рук чистых жрецов, и смотрел на него. И Зло кричало долго
и вылетело из тела чудища, оставив вместо себя мелодичное пение. И
заговорил Господь с Маартом, и сказал ему: "Я дам вам знамение".
КНИГА МААРТА; Х111: 60 - 63".

Дайте мне умереть.
Дайте мне умереть навсегда.
Дайте мне не видеть, не слышать и не чувствовать...
Кого?
Что?
Хорошеньких обезьянок, что танцуют и кружат, кружат, кружат так
хорошо, так приятно, так добро, пока большие, печальные глаза смотрят мне
в душу, и дорогой Диг-Диг держит меня на руках, так сильно изменившихся,
так чудесно, приятно, добро покрытых скипидаром, может быть, или охрой,
или зеленой желчью, или умброй, или сепией, или желтым хромом, какие
всегда пятнали его пальцы, когда он делал шаг ко мне, а я...
Да, любовь все изменила! Как хорошо быть любимой дорогим Дигби. Как
тепло и уютно любить и нуждаться, и хотеть его одного из всех миллионов, и
найти его, такого прекрасного, спустившегося с небес в реальности,
подобной замку Саттон, когда нельзя увидеть убежище, и я действительно
знаю, что эти утесы с хорошенькими обезьянками, прыгающими и смеющимися, и
плящущими так забавно, так забавно, так приятно, так хорошо, так чудесно,
так здорово, так...

"И приняли дети Ялдаваофа знамение Господа в сердца свои. И так
стало! И плодились они и размножались по примеру Господа Бога и Супруги
Его в небесах.
КОНЕЦ КНИГИ МААРТА".

6
Пройдя через огненную завесу, Роберт Пил остановился в изумлении. Он
еще не собрался с мыслями. Для него, человека логичного и объективного,
это было удивительное переживание. Впервые за всю жизнь он не мог принять
решение. Это служило доказательством, как глубоко потрясло его Существо в
убежище.
Он стоял, окруженный дымкой огня, мерцающей, как опал, и бывшей
гораздо плотнее любого занавеса. Она отделяла его от всего мира, и он не
знал о других, прошедших через нее, здесь не было никого. Пилу она не
казалась прекрасной, но была интересной. Широкая дисперсия света, заметил
он, образует сотни градаций видимого спектра.
Пил попытался определить ее род. Со столь малыми имеющимися данными
он решил, что стоит где-то вне времени и пространства или между
измерениями. Очевидно, Существо в убежище поместило их перед матрицей
существования, так что, вступив в завесу, можно двигаться в любом
направлении. Завеса была, более-менее, точкой вращения, через которую они
могут пройти в любое существование в любом пространстве и времени, что
снова привело Пила к вопросу об его собственном выборе.
Он размышлял и тщательно взвешивал, чем уже владел и что может теперь
получить. Прикидывал, насколько был удовлетворен своей жизнью. У него было
достаточно денег, респектабельная профессия инженера-консультанта,
роскошный дом на Челси-сквере, привлекательная, возбуждающая жена.
Отказаться от всего этого в надежде на неопределенные обещания бог знает
кого было бы идиотизмом. Пил привык никогда ничего не менять без добротной
и достаточно веской причины.
Я не авантюрист по природе, холодно подумал Пил. Авантюризм не по
мне. Романтика не привлекает меня и, подозреваю, что я не знаю ее. Мне
нравится сохранять то, что я имею. Во мне силен собственник, и я не
стыжусь этого. Я хочу сохранить то, что имею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29