Варвара. Варя. Редкое имя. У меня, кажется, ни одной знакомой Вари до сих пор не было. Ну что ж, как говорится, с почином...
- Да, - киваю, - повезло. Это я уже понял. И с кафе вашим мне повезло. Знал бы, что есть в Москве кафе, названное в честь ободранного вождя, был бы вашим завсегдатаем, хоть и неудобно сюда из Бабушкина ездить.
- Вы изучаете индейскую мифологию?
Марина расцвела. А я немедленно почувствовал себя самозванцем. Тоже мне, нашла специалиста...
- «Изучаю» - громко сказано. Просто читаю время от времени что под руку попадется. А попадается много занятного. Имена и прочие интимные подробности из жизни индейских богов - моя слабость. Одна только Уиштосиуатль чего стоит! Соленая богиня и покровительница распутства в одном лице... Моя любимица.
- А Тескатлипока! - подхватывает Марина. - «Дымящееся зеркало»! Ничего себе зеркальце: тело без головы, с дверцами в груди, - это у нас такой парадный облик, вечерний туалет. Чтобы, значит, не стыдно было людям показаться... Вам кофе, кстати, со сливками? Или просто с коньяком?
- Давайте со сливками. А коньяку чайную ложку, не больше. Просто для вкуса. Я за рулем.
- Руль - дело хорошее, - рассеянно соглашается Марина. - Особенно если жить в Бабушкине... - Вручает мне чашку и обращается к Варе: - Слушай, посетителей нет и уже, наверное, не будет, все же понедельник. Я домой собиралась... Вы за полчаса успеете?
- Наверное, - отвечает гадалка. - Но тебе с нами сидеть вовсе не обязательно. Хочешь - иди хоть сейчас. Я за тобой закрою и сигнализацию потом включу, как всегда.
- Как скажешь. А может быть, если так, сначала мне?.. Алешке весь день не могу дозвониться. Не нравится мне это.
- Ты же знаешь, ты у меня всегда первая в очереди, - улыбается Варя. - Пока человек кофе пьет и стены твои разглядывает, мы с тобой быстренько...
Уяснив, что Марине требуется сеанс прикладной футурологии, я тактично пересаживаюсь за столик у окна. Дескать, будьте покойны, ничего не вижу, ничего не слышу, так что и говорить не о чем.
Тем более кофе тут неплохой, и стены действительно красивые. В такой обстановке и поскучать не грех.
Варя подходит ко мне, ставит на стол пепельницу. Это она молодец, о пепельнице я не подумал.
- Я недолго, - шепчет. - Просто Марина за сына волнуется... Вы не очень спешите?
- Я совсем не спешу. Могу ждать хоть до утра, если не выгонят.
- Никто вас отсюда не выгонит, - улыбается. - И вы это знаете.
Глаза наши встречаются. Так-так. Ну и дела. Кажется, Варя тоже решила, что я - «ухажер». И, насколько я разбираюсь в девичьих улыбках, ей такая версия по сердцу.
С одной стороны, оно, конечно, и неплохо. А с другой...
Трудно нам будет к делу перейти, ежели так.
Но никто и не обещал, что будет легко. Мне, если разобраться, вообще никто никогда ничего не обещал.
Впрочем, не стоит забегать вперед, да еще и переучет грядущих трудностей затевать на ночь глядя. Что будет, то и будет, а сейчас мое дело маленькое: сидеть тихонько за столом, курить, остывший кофе цедить сквозь зубы, стены разноцветные разглядывать. Ждать своего часа.
* * *
Я успел выкурить три сигареты и всласть налюбоваться настенными росписями да пейзажами из кофейной гущи в собственной чашке. Но вот наконец Марина ушла куда-то в глубь помещения одеваться, а Варя села рядом со мной.
- Не нравится мне это, - вздыхает. - Ох, не нравится...
- Все плохо? - спрашиваю. Не только из вежливости: Марина мне понравилась. Хорошо бы у нее все было в порядке. Был бы ангелом, с утра до ночи таких, как она, караулил бы.
- Да нет, не все, конечно. Алеша, думается мне, в полном порядке. По крайней мере, пока. А вот Маринушке светит Аркан «Башня». Нехорошо это. Не люблю я «Башню». Что-нибудь непременно медным тазом накроется...
- Ну, - говорю осторожно, - не всегда это плохо. Старое накрывается тазом, а потом в этом тазу вырастает новое. Прекрасное и удивительное, как анютины глазки... Как раз весна на носу.
- Это в теории, - снова вздыхает Варя. - Рождение нового - о да, на словах это звучит прекрасно. Заслушаешься. А на практике всякое рождение - это боль, мука, кровь и пот роженицы. Нам с вами, может быть, в охотку покряхтеть, а когда человеку за пятьдесят... Ну ее к чертям собачьим, эту Башню!... Ладно, будем надеяться, просто табурет какой-нибудь сломается. Или кофеварка. Бывает и так. Неприятные пустяки вообще случаются куда чаще, чем глобальные катастрофы.
- Потому и живы мы все до сих пор, - киваю.
Марина выходит к нам в шубе, голова закутана какой-то сногсшибательной индейской шалью. Стучит каблучками, победительно размахивает сумочкой.
- Дозвонилась я до этого засранца! - объявляет. - Варенька, ты была права, как всегда. Говорит, за город ездил, на переговоры, а там «Билайн» не берет. Сердится, что я волнуюсь. Говорит: «Мама, я у нас бессмертный, как Маклауд». Ну, ты же знаешь Алешу... В общем, я пошла, а ты, пожалуйста, постарайся что-нибудь уронить и сломать. Чтобы покончить с этой ужасной Башней раз и навсегда.
- Попробую, - вздыхает Варя. - Но лучше ты сама что-то сломай. Башня все же твоя, а не моя.
- А имущество тут мое, - упрямится Марина. - Так что все в порядке.
На прощание мне достается нежный, почти влюбленный взгляд и приглашение заходить почаще. Пожалуй. Куда я от Шипе-Тотека денусь?
* * *
Мы с Варей остаемся вдвоем. Она запирает дверь, гасит свет, оставляет только одну лампу, над барной стойкой.
- Чтобы не ломились, - объясняет. - Табличку «Закрыто» почему-то никто никогда не видит, хоть метровыми буквами пиши... Идите сюда, здесь уютно.
Правда уютно.
Но Варя вертит в руках колоду, недовольно хмурится.
- Что-то не так? - спрашиваю.
- Что-то не так, - соглашается. - Не пойму, что именно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19