Единственное, что я уяснил из их нечленораздельного бормотания, – нужно немедленно разыскать слуг.
– Они утверждают, что весь этот воздушный цирк – проделки слуг? – недоверчиво переспросил я.
– Они вообще ничего не утверждают, к моему величайшему сожалению, – пожал плечами Джуффин. – Лопочут что-то несусветное… Но эти, когда-то весьма могущественные, господа боятся своих юных прислужников куда больше, чем один человек может бояться другого. Досадно, что тебя не было со мной, Макс! Жалкое это было зрелище… и в высшей степени поучительное! Своевременное напоминание, что могущество никому не дается навсегда…
– Но как такое может быть? Их что, околдовали?
– Хуже, – тихо сказал Джуффин. – У меня не было времени заниматься знахарством, сам понимаешь! Но кое-что я успел понять. Можно сказать, что этих людей ели заживо. Вернее, выжимали из них силу, как сок из фруктов. Господа, которых ты видел сегодня в этой гостиной, – просто куча ошметков, мякоть и кожура…
– А им еще можно помочь?
Я понимал, что принимаю судьбу этих незнакомых людей слишком близко к сердцу, но ничего не мог с собой поделать. На самом-то деле наше сочувствие ближним всегда покоится на прочном фундаменте смутных опасений, что рано или поздно нас самих не минует аналогичная чаша…
– Что, страшно стало? – Джуффин, разумеется, сразу меня раскусил, но его голос звучал скорее сочувственно, чем насмешливо. – Вообще-то, все зависит от того, что ты подразумеваешь под словом «помочь». В живых они останутся, и в Приют Безумных не загремят, и аппетит не пропадет, и вообще все будет путем. А вернется ли к ним сила… Не знаю. Не думаю, если честно.
От его прогноза мне стало совсем хреново. Но Джуффин, святой человек, не дал мне времени копаться в собственных переживаниях.
– В сущности, ты задал мне дурацкий вопрос, который не имеет никакого отношения к делу, – деловито сказал он. – А я вот все сижу и жду, когда ты начнешь спрашивать о вещах, которые действительно имеют значение.
– Все имеет значение, – я пожал плечами. – Вернее, на самом-то деле ничего не имеет значения, но поскольку эта истина кажется мне слишком простой и слишком жуткой… Вы как хотите, а я пока буду считать, будто все имеет значение, ладно? Вы хотели, чтобы я спросил у вас: кто «выжал из них сок», зачем он это сделал, как ему это удалось и самое главное – что нам теперь следует предпринять по этому поводу… Теперь я играю по правилам?
– Теперь да. Во всяком случае, у меня наконец-то есть повод сообщить тебе, что я приехал сюда специально для того, чтобы получить ответы на все эти вопросы… Ты еще помнишь, как я учил тебя узнавать прошлое вещей?
– Конечно. Будете смеяться, но я и сейчас довольно часто развлекаюсь таким образом. Очень полезная штука! Недавно вернулся домой на рассвете и обнаружил, что там всю ночь дружно веселились наши коллеги – почти в полном составе, только вас и Кофы не хватало. Даже сэр Шурф обнаружился в дальнем углу библиотеки: в одной руке – его знаменитая дырявая чашка, в другой – какой-то древний фолиант, а на лице застыло выражение абсолютного блаженства… Оказалось, что ребята решили еще раз отпраздновать мое отречение от престола, причем выбрали время, когда я сидел на дежурстве: им показалось, что без меня обстановка будет более непринужденной. Так вот, я потом устроил суровый перекрестный допрос своей мебели, не пощадил и посуду. Устал зверски, но на следующий день пугал своих гостей доскональным знанием всех подробностей вечеринки…
– Ну, выходит, есть все-таки хоть какая-то практическая польза от Невидимой магии, а не только одно беспокойство, – улыбнулся Джуффин. – Что ж, хорошо, что ты практиковал этот фокус, потому что сейчас нам с тобой предстоит как следует допросить все вещи в этом доме.
– Если все до единой, я могу быть спокоен за свою старость! – усмехнулся я. – Даже если мне удастся прожить тысячу лет, у меня найдется чем заниматься: я уйду на пенсию прямо из этой гостиной, сокрушаясь, что не успел побеседовать с последними тридцатью двумя предметами обихода.
– Все, разошелся! – Джуффин укоризненно покачал головой. – Разумеется, не все до единой. Поскольку времени у нас мало, а вещей в доме действительно много, тут очень важно сделать правильный выбор.
– А есть какие-то принципы отбора? – оживился я.
– Разумеется. Во-первых, вещь должна стоять на таком месте, с которого открывается хороший обзор. Во-вторых, это должна быть вещь, которую никогда не убирают на длительное время в какой-нибудь темный ящик. К примеру, если сейчас ты выберешь для допроса вилку или кастрюлю, это будет, мягко говоря, не самое верное решение, поскольку вилки после ужина убирают в коробки, а кастрюлю уносят на кухню и наверняка прячут в шкаф. В-третьих, это не должен быть какой-нибудь волшебный амулет. И вообще, следует заранее убедиться, что при его изготовлении не применялась высокая ступень Черной магии: в противном случае предмет вполне может исказить факты в пользу своего хозяина. Волшебные вещи – хорошие обманщики! Кроме того, предмет не должен быть очень крупным: чем больше размеры, тем труднее работать, не знаю уж почему. Если хочешь проверить, попробуй как-нибудь на досуге пообщаться со своим амобилером… Ну и последнее: эта вещь не должна быть светильником или зеркалом, поскольку любой светильник не видит и не запоминает ничего, кроме своего собственного света, а всякое зеркало занято исключительно непрерывной игрой своих отражений. Остается добавить, что бассейны и унитазы хранят весьма специфическую информацию. Не думаю, что тебе это будет интересно, хотя – дело вкуса, конечно… Ясно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29