Он ослепительно улыбнулся и эффектным жестом – не то фокусника, не то эксгибициониста – распахнул свое невероятное пальто. Под пальто обнаружился строгий черный костюм – пожалуй, слишком дорогой для комфортного пребывания в демократичном интерьере мексиканского ресторанчика. Я так и не успел разглядеть, откуда именно появилась маленькая чашка, такая же пронзительнозеленая, как его пальто, потрясшее меня до самых оснований моей смешной души. Кажется, он извлек ее из нагрудного кармана своего элегантного пиджака, хотя я могу ошибаться…
– Это – самый лучший кофе, какой только можно отыскать под этим небом. – Скромно сообщил Аллах. – Точно такой же кофе готовил повар Гаруна аль Рашида – а этот парень вел свой род от верховных джиннов Первой Пустыни!
– Что это за "первая пустыня" такая? – Недоверчиво осведомился я. – Никогда о ней не слышал…
– Вы о многом не слышали. – Резонно заметил тот. – И еще больше успели позабыть. К счастью, ваше неведение не мешает некоторым событиям оставаться свершившимися фактами…
– Да уж! – Прыснул я. Потом осторожно попробовал кофе и расцвел от удовольствия.
– Вы нашли кратчайший путь к моему сердцу! – Проникновенно сказал я. – Вы утверждаете, что вы – наваждение, я вас правильно понял? – Мой собеседник кивнул, и я торжественно закончил:
– В таком случае, вы – наилучшее из наваждений, сэр! Это я вам говорю, как крупный специалист в этом вопросе!
– Ну, наконецто! – Улыбнулся он. – А я все ждал, когда вы перестанете упорно притворяться обыкновенным человеком, который впервые в жизни столкнулся с необъяснимым…
– Я вошел в роль. – Смущенно признался я. – Знаете, если уж я берусь за дело, я стараюсь делать его хорошо. И поскольку я решил немного побыть старым добрым Максом, которого понесло на прогулку по Берлину, я постарался стать им понастоящему… Понимаете, тому Максу, который то и дело сталкивается с необъяснимым, нет места под этим замечательным хмурым небом.
Я так старался соответствовать обстоятельствам, что немного увлекся…
– Разумеется, я понимаю. – Кивнул он. Немного помолчал, подождал, пока я сделаю последний глоток – этот воистину божественный напиток отличался от обыкновенного хорошего кофе так же разительно, как настоящие живые цветы от своих чудовищных пластиковых копий.
– Ладно, а теперь вам всетаки прийдется ответить на вторую половину дурацкого вопроса, который я задал вам с самого начала, сэр Аллах. – Улыбнулся я, аккуратно поставив на стол пустую чашку. – По какому такому делу я вам понадобился? Или вам просто надоело, что я то и дело поминаю ваше имя всуе, и вы решили побить мне лицо?
– За мной действительно еще с юности водится смешная привычка поминать беднягу Аллаха по любому поводу: я регулярно посылаю к нему своих горемычных собеседников, вместо того, чтобы просто дружелюбно посоветовать им навестить черта, или отправить их в дальнее путешествие на поиски общеизвестного анатомического органа, как это обычно делается. Кроме того, я периодически возношу ему хвалу, изредка высказываю претензии, и так далее – просто потому, что слово "аллах" всегда казалось мне вполне забавным.
– Да нет, поминайте на здоровье. – Равнодушно отозвался мой собеседник. – Мне все равно, если честно… Я назначил вам встречу, поскольку хочу предложить вам работу.
– Надеюсь, вы не вербуете муэдзинов? – Рассмеялся я. – Предупреждаю: голос у меня всю жизнь был так себе, слабенький, а слух и вовсе дерьмовый!
Я распугаю все население Ближнего Востока… или, по крайней мере, навсегда отвращу этих бедняг от истинной веры.
– Да нет, ерунда какая! – Удивленно возразил он. – При чем тут ваш голос…
– Ну тогда ладно. – Великодушно сказал я. Немного подумал и понял, что мне следует временно притормозить со своими дурацкими шуточками: хорош я буду, если этот красавчик обидится, назовет меня дураком и уйдет, а я останусь, чтобы скоропостижно скончаться от любопытства прежде, чем принесут счет. Я постарался придать своему лицу осмысленное выражение и выжидательно уставился на своего странного собеседника.
– Даже не знаю, как сформулировать, чтобы вы правильно поняли суть проблемы… – Задумчиво протянул тот.
– А вы просто скажите, как есть. – Предложил я. – Аллах с ними, с формулировками! Ой, извините…
– Не нужно извиняться, я же сказал, что мне все равно. – Великодушно отмахнулся он. – Ладно, пожалуй, вы правы: я не буду подбирать выражения, а просто скажу, как есть. Вы знакомы с пророчествами о конце Мира?
– Ну, разве что, в общих чертах. – Удивленно отозвался я. – Не могу сказать, что мне это было интересно, поэтому я всегда ограничивался той информацией, которая случайно влетала в мои уши. Ну, знаете, так называемый "Апокалипсис", примерещившийся бедняге Иоанну: четверка всадников, труба архангела, Страшный Суд, и прочая высокопарная чушь. И еще в сундуках моей памяти пылится одна мрачная версия из скандинавской мифологии: вроде бы там какаято сволочная псина пожирает солнце, наступает тьма, а потом начинается последняя битва, в которой гибнут чуть ли не все боги… Или сначала наступает битва, а уже потом – тьма? В общем, все это называется красивым словом Рагнарёк…
– Вотвот! – Оживился Аллах. – Из всех известных мне версий эта наиболее точно отражает истинное положение вещей. Именно об этом я и собирался с вами поговорить.
– Кстати, вы вполне можете обращаться ко мне на "ты". – Вздохнул я. – Извините, что не сказал это раньше: до меня както не сразу дошло… Так что там с этой "последней битвой"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23