- Касами и Паг рассмеялись. - Алмеко, наш
Стратег, слишком уж крут нравом даже для цурани, - закончил
Касами свой рассказ.
- Как же тогда вы решились ослушаться его приказа и стали
учиться верховой езде? - полюбопытствовал Паг. - И кто позволил
господину Камацу покупать лошадей, доставленных с Мидкемии?
- Видишь ли, - с хитрой улыбкой ответил Касами, - нет
такого приказа, который нельзя было бы обойти, не нарушая его
при этом впрямую. Мой отец - весьма влиятельный член Совета. Он
волен в любых своих действиях. К тому же Стратегу и в голову не
придет, что старый властитель Камацу Шиндзаваи вздумает
прокатиться верхом на коне! Но главная причина в том, что я и
лошади находимся здесь, а Стратег - в Священном Городе. В своем
поместье мы сами себе господа, Паг!
С тех пор, как они с Лори прибыли в имение, Паг не
сомневался, что отец и сын Шиндзаваи затеяли какую-то сложную
политическую интригу. Иначе зачем старику тратить столько денег
и сил на поиски и приобретение лошадей, а сыну - так настойчиво
учиться верховой езде и королевскому наречию? Пагу хотелось бы
узнать, что они замышляли, но осторожность взяла верх над его
любопытством. Он счел за благо не задавать Касами вопросов, а
молча ждать дальнейшего развития событий. Теперь же он
заговорил о предмете, занимавшем его гораздо больше:
- Касами, я хотел бы кое о чем спросить вас.
- Говори.
- Имеют ли рабы право вступать в брак?
Касами невозмутимо пожал плечами.
- Имеют. С согласия своего господина. Но господа редко дают
свое позволение на это. Ведь по закону рабов-супругов нельзя
разлучать. Также и дети, прижитые ими в браке, не могут быть
проданы отдельно от родителей. Если всем рабам будет разрешено
жениться и заводить детей, то через одно-два поколения их
станет слишком много. Поместье не сможет обеспечить их всех
работой, прокормить всех их ребят. Понимаешь, браки между
рабами невыгодны господам прежде всего с экономической точки
зрения. Но в виде исключения такие разрешения даются. А почему
ты спрашиваешь? Хочешь жениться на Кейтале?
Паг опешил:
- Так вам все известно?
Касами ответил, чеканя слова:
- Ничто из происходящего в имении не укрывается от взора
моего отца. А он полностью доверяет мне. Это большая честь!
Паг задумчиво кивнул.
- Я еще не знаю, готов ли взять ее в жены, - пробормотал
он. - Она мне очень нравится, но что-то удерживает меня от
этого шага...
Касами нахмурился и назидательно проговорил:
- Помни, что ты живешь на свете лишь благодаря моему
благоволению к тебе. А то, как ты живешь, всецело зависит от
моего отца! - Он умолк, переводя дыхание. Паг не мог не
подивиться происшедшей в нем перемене. Касами, несколько минут
тому назад державшийся с ним с такой дружелюбной открытостью, с
таким подкупающим доверием, в мгновение ока снова превратился в
сурового господина, во власти которого находилась жизнь
множества невольников, в том числе и самого Пага. Словно
прочитав его мысли, Касами кивнул и немного мягче добавил: -
Помни, Паг, что закон очень суров. Раб никогда не может стать
свободным. Но ведь плантация и поместье - это не одно и то же,
не так ли? Вы, мидкемийцы, слишком уж нетерпеливы! - И он
раздраженно повел плечами.
Паг не до конца уловил значение его последней фразы. За
последнее время он стал лучше понимать цурани, но порой их
манера выражаться, двойной смысл, вкладываемый ими в некоторые
слова и фразы, ставили его в тупик. Но он решил не продолжать
этот разговор и вновь сменил тему:
- Как идет война?
Касами тяжело вздохнул:
- Плохо. Для обеих сторон. Ни мы, ни мидкемяне за последнее
время не добились значительных успехов. Обе стороны удерживают
свои позиции. Короткие стычки между отдельными отрядами
приводят лишь к бессмысленному кровопролитию. Война ведется
бестолково, и это не делает чести тем, кто ее начал.
Паг был немало удивлен словами молодого офицера. Он привык
считать цурани воинственным народом. На протяжении всего их
пути в поместье, а до этого - из лагеря в Джамар - им то и дело
встречались воинские отряды. Такого количества солдат не было и
не могло быть в Королевстве Островов. Для Империи же военные
походы наверняка являлись смыслом существования всей нации. Оба
сына старого Камацу, как и он сам, были офицерами. Пагу не
верилось, что один из них мог дать столь низкую оценку
действиям своих военачальников.
Поймав на себе его недоуменный взгляд, Касами помотал
головой и с оттенком досады пробормотал:
- Боюсь, под вашим мидкемийским влиянием я стал слишком
мягкосердечен. - Он помолчал. - Пойдем-ка в дом. Ты расскажешь
мне кое-что о вашем Банаписе. Я не вполне уяснил себе... -
Внезапно он осекся и, схватив Пага за руку, стал настороженно
прислушиваться к чему-то. - Нет! Не может быть! - В следующее
мгновение он бросился к дому, пронзительно крича: - К оружию!
На нас напали тюны!
Паг быстро взобрался на крышу конюшни. Вдалеке, у кромки
леса, примыкавшего к широкому полю, он не без труда разглядел
какие-то темные фигуры, стремительно мчавшиеся к поместью.
Паг никогда прежде не видел существ, которых цурани
называли тюнами. Теперь, все увеличиваясь в размерах по мере
приближения к ограде владений Шиндзаваи, они стали вполне
различимы. Тюны сперва показались Пагу похожими на всадников,
во весь опор скакавших на лошадях, затем он определил в их
странном облике черты сказочных кентавров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110