Брязга выманил из церковного притвора столетнего деда:
- Где станичники, куда подевались?
Старик поднял белесые глаза и внимательно оглядел прибылого.
- А сам ты откуда брался, казак? - пытливо спросил дед.
- Из качалинской наехали!
- За каким делом вас принесло? - не унимался дед. - И без вас тут
крутая заваруха. Атаман с голытьбой перессорился и с заможниками ускакал.
Гляди, казак, неровен час, вернется с подмогой и пойдет крушить башки
смутьянщикам!
- Да кто у вас смутьянщики? - обрадовался Богданка.
- Известно кто, это мы сомутители! - сердито ответил дед.
Брязга с удивлением взглянул на ветхого деда и не удержался, залился
звонким смехом.
- Да ты сдурел, что ли? - накинулся на него старый казак. - Не видишь
- тишина в городке, ровно перед грозой... Еще мой дед сказывал, - так от
века повелось в Новгороде, когда на вече лютый бой предстоял!
Ермак слышал эту беседу и приказал Брязге:
- Айда на колокольню, да ударь в большой колокол!
Тревожный гул поплыл над сонным городком, созывая людей на майдан.
Казалось Раздоры только и ждали этого звона. Первым зашумел дед.
Выбегая из церковного притвора, он крикнул Ермаку:
- Ой, казаче, торопись на майдан, зараз великая свара будет!
По тому, как у деда по-молоду заблестели глаза и он сразу оживился и
воспрянул, видно было, что жива в крови старика старинная новгородская
закваска: любил покричать и поспорить дед-вековик.
А гул все усиливался. Медный звон разрывал тишину и поднимал
раздорцев. По куреням загремели тяжелые запоры, распахнулись настежь
многие ворота и калитки, и как бобы из опрокинутого мешка, посыпались
люди. Все торопились на майдан.
Мимо Ермака бежали все новые и новые толпы, вооруженные копьями,
пиками, пищалями, а были и такие, что держали в руках топоры и оглобли.
Впереди всех, с молотом в руке несся раздорский кольчужник Василий и,
заглушая рев толпы, взывал громовым басом:
- Браты, пора измельчить заможных! Ухх, дай разогнуть только спину!..
Ермак залюбовался богатырем: до чего могуч и красив молодец! Высок,
крепок, грудь широка... Он играл пудовым молотом, а на руке перекатывались
крепкие мускулы.
Глядя на кольчужника, Ермак сам не утерпел, закричал раздорцам:
- Казаки, буде терпеть! Иль мы боле не лыцарство? Укротим заможников!
- Затем обернулся к своей станице: - На майдан, браты!
Казаки повернули коней и влились в бурлящий людской поток. И диву
дались станичники: какого народу тут только не было! И кольчужники, и
кожемяки, и седельщики, и швальники, и плотники. Из узкого проулка выбежал
в холстяном фартуке бочар. Ветер взлохматил его широкую бородищу и черные
дремучие вихри на голове. Пропитая потом рваная рубаха прилипла к
костлявым лопаткам мужика. Потрясая топором, он закричал толпе:
- Народы, изгоним наших кровопийцев!
На площади бурлил возбужденный народ. Ермак выехал на середину
казачьего круга и зычно объявил:
- Люди добрые, донское лыцарство, мы - низовое казачество бьем челом
вольному народу. Хочу слово молвить!
Во всех концах площади отозвались голоса:
- Любо, казак, любо! Говори свое слово!
Ермак снял свою шапку с красным верхом, огладил курчавую бороду,
пристально всматриваясь в раздорцев. Рокот постепенно стал стихать и,
наконец, вовсе прекратился.
- Братцы мои, старый казацкий корень, внуки новгородские! - заговорил
Ермак. - Земля русская велика, конца и краю нет! И видите вы сами, народ
наш - богатырь невиданный! Любой из нас ордынца осилит. И никому из нас не
жалко костьми лечь за Отчизну. Одно худо, одна беда бродит среди нас и
терзает вольных - правды нет! На Дону, как и на боярщине, завелась тугая
мошна к горю. Заможники народились по станицам и хотят закабалить вольное
казачество, ввергнуть его в лихую беду...
Ермак перевел дух, быстрые жгучие глаза его обежали народ:
- Так ли сказано, браты? Любо ли вам, казаки?
- Ой любо! Ой, правда! - закричали раздорцы. - Говори еще казак!
- Браты, продолжал Ермак. - Кто из нас не слыхал, что бог сотворил
два зла: богатого и козла?
- Истинно! - на всю площадь рявкнул кольчужник Василий. - Истинно,
человече!
- Сколько богатств понаграблено богатеями. Но самая горшая беда - от
народа хлебушко затаили. На людском горе надумали нажиться, на вдовьи и
сиротские слезы порадоваться! Наш качалинский атаман Андрей Бзыга будару с
хлебом своровал, а брюхо у него хоть и великое, но одно. Мы хлеб у него
взяли да раздали вдовам голодным, старикам и ребятишкам. Хватит с мору
умирать, пусть порадуются трудяги, - они жито сеяли!
- Правдивое слово! Хорошо говорит казак! - волной покатилось по
майдану, и это придало Ермаку силы. Он выше вскинул голову:
- Браты, атаман Бзыга в Раздоры сбег за помощью. Обещал вас призвать
в Качалинскую, чтобы голутвенных побить за его амбары и сусеки. Будет ли
так?
- Не быть тому, казак! - решительно одной грудью отозвался казачий
круг. - Не быть сатане соколом! Своего хвата мы прогнали и вашего добьем!
- В щепки злодеев! - потрясая топором, закричал бочар: - На коней
казаки! Бить смертным боем и нашего терзателя Корчемного и качалинского
Андрея Бзыгу! Знаем его!
- Любо! Любо нам!
- Ну коли так, благодарствую! - поклонился Ермак раздорцам. -
Наряжайте добрых вояк и коней. В погоню за злыднями!
- Ох ты - зелье лютое, тур-река, правильно, ребятки, решили! -
засуетился дед-вековик и крикнул Ермаку: Ты распахни свою душеньку, казак,
и отплати за нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48