сквозь рваные тучи светила луна, мокрый ветер шумел и
сбрасывал с кустов и деревьев дождевые капли.
- Придет туча и тогда торопись! - сказала женщина. Она прижалась к
плечу Ермака, погладила его руку. Ермак крепко обнял ее.
- Спасибо, Марьюшка, - назвал он Зюлембеку русским именем. - Век не
забуду твоей послуги! - И вдруг спохватился, спросил: - А как же ты? Айда
со мной!
Она печально повела головой:
- Нет, мне нельзя... Здешняя я... татарка. А станичников помню...
жалели!..
- Ну, как знаешь, - вздохнул Ермак, - и то сказать: для каждого своя
сторонушка родней всего!
- Прощай.
- Прощай, добрая душа! - ответил Ермак и еще раз на прощание обнял
татарку.
"Что ж, так и уйти, не отблагодарив супостатов? - спросил себя Ермак,
едва за женщиной перестали шуметь кусты. - Нет, надо вернуться к зелью..."
Он быстро достал из узла трут и кремень с кресалом и уполз обратно в
тайный лаз...
Погода разгулялась, и луна уже щедро озаряла азовские крепостные
стены и башни, когда Ермак вылез из подвала. На берегу перекликались
сторожа, а из-за Дона доносилось ржанье кобылиц.
Ермак подождал набежавшего облачка и скользнул в ров, к Дону. Вот и
река! Он погрузился в парную воду и поплыл...
На другом берегу Ермак долго лежал - отдыхал и ждал... И вдруг над
Азов-крепостью блеснули молнии и раз за разом загрохотали могучие взрывы.
Они потрясли и землю, и воздух, и воды Дона, который вдруг кинулся на
берег. Потом грохот стих, и утренний ветер донес до Ермакам приглушенные
крики:
- Алла! Алла!
"Вот оно как! - ухмыльнулся в бороду Ермак. - Ну теперь и к дому
пора!"

Проворный быстроногий конь Ермака увернулся от татарского аркана,
вырвался в степь и на второй день прибежал в разоренную станицу.
На зорьке Иван Кольцо заслышал знакомое ржанье.
Обрадовался казак:
- Ермак прискакал!
Но у землянки друга, опустив голову, скакун бил копытом в землю. И
понял Кольцо - стряслась с Ермаком беда. Собрал сотню, и побежали казаки в
степь.
Вслед им грозил Бзыга:
- Без атаманского слова убегли шарпать зипуны, погоди, вернетесь к
расплате!
Много дней казаки рыскали по осенней степи. С восходом солнца перед
вольницей открывался безбрежный мир большого синего неба и просторной
тихой степи. И каждое утро приходило укутанное туманами, обрызганное
росой, с трубными кликами журавлей. В диком Поле виден каждый конный и
каждый пеший. Молчаливым, мертвым казалось оно, а на самом деле везде - у
курганов, на перелазах, у колодцев - кипела невидимая жизнь;
подкарауливала татарская стрела, аркан лихого наездника и просто острый
нож немирного степняка.
На зорьке казачья сотня мчалась вдоль Дона к Азову. На востоке уже
блестели светлые полоски. Они росли, ширились и гасили звезды одну за
другой. Холодный свежий ветер гнал ковыльные волны по степи. Иван Кольцо
привстал в стремени и прислушался.
- Тихо у турок, тихо, словно на погосте! - вздохнув, вымолвил он. -
Вот бы ударить на супостатов, да крепки стены и башни!
И только выговорил последнее слово, над вражьей крепостью полыхнули
молнии и грянул гром.
Казаки ахнули - высоченная башня вдруг вздрогнула и глыбами, дробясь,
поднялась вверх, и все скрылось в тучах пыли и дыма.
- Эко диво! - воскликнул Кольцо. - Никак, братки, подорвались турки.
Ой, подорвались!
Казаки придержали коней и стали слушать.
- Так и есть! - заговорили они. - Взрыв это!
Радость их тут же сменилась печалью.
- Может, и Ермака больше не стало! - подал голос Гроза.
Богдашка Брязга вскинул голову и беззаботно ответил:
- Не из таких Ермак, чтобы погибнуть, он из полымя живым выйдет...
Казаки задумались. С час они ехали, вспоминая взрыв и Ермака. И вдруг
далеко впереди разглядели человека, медленно бредшего им навстречу.
- Ермак! - радостно закричал Кольцо. - Братцы, это он, по обличью
видно!
Все сразу сорвались с места и с гигиканьем понеслись по степи.
Человек, видно, тоже узнал скачущих, замахал руками и закричал:
- Иванушко!..
А ноги подкашивались, не слушались, и озноб потрясал все тело. Но
Ермак все же добежал до резвого коня и уцепился за стремя. Только и
вырвалось:
- Други!.. Браты!..
И, как подрубленный дуб, упал на землю.

После плена Ермак захворал было, но через неделю уже крепко сидел на
коне.
- Приспела пора, Иванушка, избыть твою кручину. Побежим в татарскую
орду, отыщем твою сестру и выручим из полона, - сказал он Ивану.
- Спасибо, казак, - ответил Кольцо, - век не забуду твою послугу.
Трое ден тому назад взяли одну ясырку и поведала нам татарка: тоскует
сестрица Клава за Сивашем, в самом Перекопском городке, у тамошнего мурзы
Алея.
- И я с вами, братаны! - разудало тряхнул головой Брязга и лукаво
прищурил глаза. - Только чур, Иванко, за себя Клаву беру!
- Аль слово тебе дала? - серьезным тоном спросил Кольцо.
- Слов не было и запевок то ж, а так, девка-краса по мне! - жарко
выпалил цыганистый казак.
- Я сестре не хозяин. Дон вольный, и сердце девки вольное. Обратаешь
ее, - твое счастье! - дружелюбно сказал Иван.
- Твоя правда, - согласился Брязга.
Не спросив у атамана слова, лихая ватажка выбралась в степь. Бзыга
стоял на крылечке, тяжело дышал, глаза потемнели от гнева. Чуял он, что
неладно в станице, что растет против него непримиримая сила. Догадывался
он, что Ермак знает об его измене и не простит ему. Быть жестокой схватке!
- Погоди, голь перекатная, мы еще переведаемся, кто из нас сильнее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48