Сломив владычество Орды, он и дальше
утверждал свою независимость. Последние царства, образовавшиеся на
обломках Золотой Орды, - Казанское и Астраханское, пали, и Волга стала
русской рекой. Наймит польской шляхты Стефан Баторий, с его полками и
ландскнехтами, не мог взять Пскова и позорно ушел потому, что стойкость
русских людей оказалась крепче стен каменных.
Сила и крепость Русского государства вносили беспокойство в душу
турецкого султана Солимана великого. Он считал себя верховным повелителем
и защитником мусульман во всей вселенной, и покорение московитами двух
магометанских царств на Волге страшно встревожило его, и он писал
ногайскому мурзе Измаилу с превеликой тревогой:
"В наши магометанских книгах пишется так, что пришли времена русского
царя Ивана: рука его над правоверными высока. Уж и мне от него обида
великая: Поле все и реки у меня поотнимал, да и Дон от меня отнял, даже и
Азов город доспел, до пустоты поотымал всю волю и Азов. Казаки его с Азова
оброк берут и не дают ему пить воды с Дона. Крымскому же хану казаки
ивановы делают обиду великую и какую срамоту нанесли, - пришли Перекоп
воевали. Да его же казаки какую еще грубость сделали - Астрахань взяли, и
у нас оба берега Волги отняли и ваши улусы воюют. И то вам не срамота ли?
Как за себя стать не умеете? Казань ныне тоже воюет. Ведь это все наша
вера магометанская; станем же от Ивана обороняться за один... Ты б, Ислам
мурзу, большую мне дружбу свою показал: помог бы Казани людьми своими и
пособил бы моему городу Азову от царя Ивана казаков..."
Сильно был смущен повелитель правоверных Солиман успехами русских. И
еще горше становилось у него на сердце от сознания, что Астрахань не
только не захирела, но с появлением русских оживилась и стала большим
караванным путем на Русь. Со всего Востока сюда наезжали расторопные купцы
с товарами - из Шемахи, Дербента, Дагестана, Тюмени, Персии, Хивы, Бухары
и Сарайчика - вели бойкий торг. Струги и ладьи, груженные самыми
разнообразными изделиями и тканями, плыли из Астрахани по Волге и
расходились по всей Руси, и это еще сильнее связывало берега Каспия со
всей русской землей. Солиман сознавал торговое значение Астрахани и еще
больше злобился на Москву. Была и другая причина душевных волнений султана
- ущемленное самолюбие азиатского владыки. Русский царь Иван Васильевич в
своем пышном титуле стал именовать себя не только царем Московским и всея
Руси, но и Казанским и Астраханским. И, к терзаниям султана, - король
польский признал этот титул и поздравил русского царя с победой над
неверными.
Турский хункер (султан) был сильно встревожен, но попрежнему мечтал о
захвате Астрахани. А тут в 1563 году из нее бежал князь Ярлыгаш и добрался
до Стамбула. Солиман обласкал беглеца, и тот, ободренный султанской
милостью, стал расписывать ему заманчивое будущее, которое ждет турок в
Астрахани. Ярлыгаш уверял, что все астраханцы якобы только и мечтают о
приходе своих единоверцев.
- Великий и всемилостливый царь царей, неизреченная справедливость на
земле, как возвеличится твое имя после победы над московитами! А получив
Астрахань, можно будет подумать и о Казани! - льстиво уговаривал султана
Ярлыгаш.
От заманчивых обещаний у султана вскружилась голова. Он стал бредить
великими делами и, наконец, по совету первого визиря, решил осуществить
поход. "Царь царей" задумал проложить новые военные дороги. Он намеревался
вызвать из Европы искусных инженеров и на донской земле, на Переволоке,
прорыть канал, открыв водный путь из Азова к Астрахани и Казани.
Однако осторожный и лукавый Солиман рассудил, что в этом деле
выгоднее всего будет положиться на своего поручника, хана крымского.
Осенью 1563 года султан прислал в Крым своего гонца и через него повелел
хану Девлет-Гирею к весне приготовиться в дальний поход. Наказывал он,
чтобы крымчаки приготовили большой запас, откормили коней, запаслись
оружием, да наготове держали тысячу подвод под большой наряд. Турский
хункер обещал хану послать на помощь янычар с царевичами и доставить пушки
и ядра.
О повелении Солимана хану дознался московский посол Афанасий Нагой,
присланный с подарками в Бахчисарай. Он и написал царю о замыслах врагов:
"Пойдут турки с большим нарядом на судах Доном до речки Иловли, на устье
Иловли класть им наряд и телеги в малые суда и плыть Иловлею вверх до
речки Черепахи, до которой от Иловли будет у них переволока верст с семь,
а речкою Черепахою идти вниз до Волги..."
Посол не сидел в безделье, он обещал хану всякие посулы. Умный Нагой
хорошо изучил нравы крымских ханов: "Татарин любит того, кто ему больше
даст".
Девлет-Гирей отличался жадностью и не прочь был поживиться, но он
боялся и другого - попасть в полную зависимость от султана. Крымцы любили
легкую наживу: налететь внезапно на порубежные городки, погромить,
захватить добычу и скрыться в свои улусы. Поход на Астрахань показался
Девлет-Гирею явно сомнительным. Он уже раз испытал на себе силу русских. В
1559 году татары спешили, по обычаю, напасть на русскую землю врасплох, но
увы, времена переменились! На границе Дикого Поля выросли пограничные
русские городки с гарнизонами, готовыми встретить врага на перелазах и
бродах. Девлет-Гирей с ордой достиг реки Мечи и здесь столкнулся с
порубежниками. Хан не дерзнул идти дальше. Гонимый страхом, он повернул в
Дикое Поле и поморил в страшной гонке лихих коней и всадников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48