- А если я не... - прошипел он.
Чаксвилли кивнул сержанту Амину. В следующее мгновение Эд упал
навзничь с разбитым ртом. Сержант, огромный мужчина в военной форме,
спокойно опустил увесистую шипастую дубину.
Эд смог подняться только через пару минут. Он сплюнул три
раскрошенных зуба. Изо рта его текла кровь, из глаз лились слезы. Оратор
невозмутимо продолжил:
- А теперь садитесь, уважаемый господин Ванг. И прошу всех запомнить
на будущее: никаких убийств без приказа! Пусть вас не раздражает
отсутствие немедленных действий. Наступит день, когда мы будем шагать по
колено в крови гривастых. А если среди присутствующих джентльменов есть
кто-то, кто не согласен с нашей программой, он может немедленно обратиться
к властям. Для этого не понадобится даже выходить. Шериф Глэйн и капитан
Гомес к вашим услугам.
По комнате пробежал неуверенный смешок. Мистер Мерримот поднялся и
протянул руку с пивной кружкой в сторону мистера Чаксвилли:
- Мистер Чаксвилли, клянусь, мне по душе такие люди как вы! Я имею в
виду - практичные, решительные, твердо стоящие на ногах... А главное,
знающие, когда и где нанести удар. За ваше здоровье! И за УГ!
Чаксвилли поднял свою кружку:
- За вас, сэр! - и выпил до дна.
Остальные тоже встали и выпили. Однако никто особо не напрягал
голосовые связки для произнесения здравиц. В помещении было тихо.
- А теперь, Эд, не угодно ли вам присоединиться к нашему тосту? -
произнес Чаксвилли. - Между нами не должно быть обид. Будем считать, что
мы в расчете. Между прочим, когда я создавал организацию в Старом Городе,
пришлось убрать одного не в меру ретивого джентльмена, который настаивал
на каких-то особых личных счетах с сатирами и на своем праве на кровную
месть. Джентльмен видел только то, что у него под носом. А мы должны
думать о будущем.
Эд спрятал окровавленный платок, поднял кружку, и немедленно выпил за
своего вождя. Сквозь непроглоченное пиво он произнес:
- За вечные муки всем гривастым, сэр!
- Ну вот и прекрасно, Ванг, - сказал Чаксвилли. - Когда-нибудь вы еще
поблагодарите меня за этот урок дисциплины и здравого смысла. А теперь,
может быть, вы расскажете джентльменам то, что поведали мне перед этой
встречей?
Голос Эда, дрожавший в начале рассказа, постепенно наполнялся
уверенностью:
- Так вот, джентльмены. Сын мистера Моури, Джош, знает, какие чувства
я испытываю - испытывал - к Полли О'Брайен. Джош вчера пришел ко мне и
рассказал, что в ту ночь, когда она сбежала, он возвращался домой с фермы
Коспито, от Салли Коспито. Было уже поздно, часа четыре ночи. Впрочем,
луна стояла еще высоко. Джош спешил: в округе опять видели оборотней.
Перед поворотом к ферме отца он услышал громыхание повозки на мосту через
Сквалюс-Крик. Джош заинтересовался, кто это разъезжает в такой час. И
хорошо сделал, потому что повозкой правил человек в маске, а рядом с ним
сидела женщина в капюшоне. А сзади... Сзади, джентльмены, сидели два
сатира. Он, разумеется, не мог узнать людей, но одним из сатиров был Вав.
В этом Джош уверен.
Джош сказал также, что, хотя лица девушки было почти не видно, он
готов присягнуть, что это была Полли О'Брайен. Думаю, понятно,
джентльмены, что она попросила убежища в кадмусе на ферме Кейджа. И я
полагаю, что...
- Я полагаю, что вам следует сесть, Эд, - оборвал его Чаксвилли. -
Мистер Кейдж! Судя по тому как вы отложили в сторону свою трубку, вам,
должно быть, хочется что-то сказать.
Уолт поднялся и хрипло произнес:
- Мне ничего не известно о пребывании этой девушки на моей ферме.
Позвольте мне...
- Никто вас не подозревает, сэр, - сказал Чаксвилли. - Она могла
оказаться в любом из кадмусов. По сути дела, хорошо зная вийров, я
несколько удивлен, что ее не спрятали на ферме Вангов. Хотя ваша ферма,
мистер Кейдж, является наиболее логически оправданным местом - она ближе
всего к горам.
Эд снова поднялся.
- Если это правда, то Полли какой-нибудь темной ночкой увезут в
Тракию! Не считаете ли вы, сэр, что прежде, чем это произойдет, стоит
сделать набег на кадмусы, вытащить оттуда Полли и сжечь, как ведьму? Это
показало бы гривастым, что у них ничего не выйдет из их гнусных затей,
убедило бы и обнадежило настоящих людей в том, что есть все-таки кто-то,
готовый сражаться за человеческую справедливость и правосудие!
Мы могли бы атаковать кадмусы с гранатами, залить их нефтью и
поджечь. Главное - застать гривастых врасплох, спящими, вырезать сатиров,
сжечь проклятые кадмусы, добраться до их сокровищ, урожая, плодов, вина и
скота...
- Сядьте! - прогремел Чаксвилли, но его перебил отец Джека, тяжело
налегая на стол, по которому он яростно стучал кулаком:
- Мистер Чаксвилли! Я протестую, сэр! Если послушаться этого идиота,
то это будет не только истребление моих вийров, это разорит меня! Моя
ферма будет уничтожена, а я, Уолт Кейдж, и моя семья станем нищими! Кто в
темноте отличит имущество вийров от моего?! Кто захочет отличать? И это не
все!..
- Прошу вас, сядьте, мистер Кейдж.
Уолт, поколебавшись, сел. Лицо его побагровело, он тяжело дышал и
нервно крутил полуседую бороду.
- Одним из результатов УГ-Дня может стать разорение ваших ферм, в
этом вы правы, мистер Кейдж; и, пожалуй, самым незначительным. - По
комнате прокатился ропот. - Прошу соблюдать тишину, джентльмены. Дайте мне
объяснить.
Чаксвилли, не торопясь, развернул и повесил на стену большую карту
Авалона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62