Подскочивший Бартон поднес
свой нож к шее другого. Он не хотел доводить дело до убийства и не
позволил кровожадному Каззу заколоть свою жертву копьем. В стороне
мелькнул топор Фригейта, он обрушил его на грудь третьего человека.
Американец так боялся стать убийцей, что попал не совсем точно, однако
сильный удар обухом топора свалил противника с ног. Тот попытался
подняться, но рухнул под кулаками подоспевшего Бартона. Четвертый, побывав
в руках Моната, уже корчился на полу.
Все произошло мгновенно и в полном молчании - без криков и шума.
Никто не услышал их возни. Фригейт с Каззом подняли упавшие факелы, и
Бартон открыл дверь склада. Стражников втянули внутрь, затем Монат быстро
осмотрел их.
- Все в порядке, живы, - сообщил он.
- Они могут скоро прийти в себя. Казз, последи.
Бартон поднес фонарь к чашам, осветив их.
- Ну, все, мы не нищие!
Его раздирали сомнения. Должны ли они ограничиться семью цилиндрами
или следует забрать все? В этом случае лишние можно обменять на древесину
и паруса для нового судна. Конечно, его девиз - "Честь, не выгода!" - но в
данном случае он не занимается воровством, а лишь возмещает потери.
Наконец, он принял решение и велел забирать все тридцать цилиндров.
Повесив их на шею, взяв по паре в каждую руку, они покинули склад и
замкнули дверь. Держась за веревку, все двинулись в сторону каноэ, оставив
факелы на палубе возле входа.
- Когда же индейцы начнут атаку? - спросил Монат.
- Я думаю, попозже, - ответил Бартон.
Спустившись в каноэ, они навалились на весла. Им нужно было добраться
до южного берега и как можно дальше уплыть вверх по Реке. Бартона
беспокоила сохранность лишних чаш. Их могли отобрать местные вожди, да и
любой завистник наверняка бы покусился на такое сокровище.
Наконец, он придумал надежное укрытие. Двадцать три цилиндра
наполнили водой и спустили под днище лодки, привязав к кожаному ремню. Ход
каноэ сразу замедлился, но на их счастье берег был почти рядом.
Они причалили напротив грейлстоуна и, в ожидании завтрака, уселись на
берегу. Со всех сторон сюда подходили местные жители. Бартон знакомился,
представлял своих спутников, просил разрешения воспользоваться граалем.
Туземцы не возражали. Они были весьма миролюбивы и благоволили
чужестранцам, которые приносят свежие новости и слухи.
Туман спал. Бартон залез на вершину камня и осмотрелся. Отсюда он мог
видеть примерно мили на четыре. Ему удалось разглядеть большие строения и
идола на палубе; очаг в его брюхе не горел. Очевидно, вавилоняне опасались
пожара на плоту, застрявшем у берега и зажатом со всех сторон бревнами.
Бартон понимал, что после напряжения прошедшей ночи, его команде
необходим хороший отдых. Около полудня сюда прибыли вождь с несколькими
воинами ганопо, и он принялся их расспрашивать.
- Эти тупоголовые шааванвааки не заметили плота и промахнули мимо. Не
понимаю, как они умудрились не разглядеть наш костер! Плавали вокруг до
рассвета, а когда туман рассеялся, обнаружилось, что их отнесло течением
на пять миль ниже острова. Вот куча болванов!
- А что говорят на плоту о пропаже каноэ? Не жалуются, что мы помяли
охрану?
Бартон предпочел не упоминать о цилиндрах. Вождь рассмеялся.
- Да, перед вспышкой камня-кормильца они бушевали на берегу! Очень
были сердиты, но почему - не сказали. Неужели из-за лодки? Цеплялись к
нам, правда, дело обошлось без драки. Но мы рады, что эти скупцы остались
в дураках. Они облазили весь остров, но вас, конечно, не нашли. Обнаружили
пепел костра, спросили нас. Я объяснил, что здесь мы зажигаем огонь в
честь Великого Духа, но они мне не поверили. Думаю, скоро они догадаются,
где вы. Но не беспокойтесь, сейчас у них нет свободных людей - все, даже
их шаман, трудятся на плоту. Раньше вечера они не нападут. Но шааванвааки
могут их опередить...
Бартон так никогда не узнал, что случилось с поклонниками Рашбаха. Во
избежание неожиданностей, он решил сразу же двинуться в путь. Оставив за
кормой пару миль, путники вытащили из-под воды чаши и сложили их на дно
каноэ. Странствие продолжалось.

21
Через двести миль Бартон обнаружил место, пригодное для строительства
судна. Здесь на берегах густо росли сосны, дубы, тис и бамбук; за ними
простиралась открытая равнина. К тому же, в предгорьях еще оставался
кремень и сланец, необходимые для изготовления топоров - это было сейчас
большой редкостью. В некоторых государствах запасы подходящего камня
совершенно истощились. В былые дни из-за таких месторождений часто
вспыхивали жестокие войны.
К концу 32 года п.д.в. (После Дня Воскрешения) окончилась эпоха
строительства судов. Это произошло во всех государствах, которые миновал
Бартон за время своих странствий, но он полагал, что так было повсюду.
Страна, где они остановились, принадлежала к числу немногих,
сохранивших запасы кремня и сланца. Местные жители - предшественники
индейцев-алгонкинов с примесью древних пиктов - очень хорошо понимали
ценность своих залежей. Их вождь по имени Оскас свирепо торговался с
Бартоном. В конце концов, он заломил невероятную цену: семь тысяч обычных
сигарет, пятьсот - с марихуаной, двадцать пять сотен сигар, сорок пачек
трубочного табака и восемь тысяч чашек вина. Кроме того, он полагал, что
неплохо было бы раз пять переспать с блондинкой - Логу. Он, конечно,
предпочел бы заниматься этим каждую ночь, но боялся вызвать недовольство
своих трех жен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148