В определенный час над каменными грибами впервые взревело пламя. Едва
утихли громы и молнии, заинтригованные люди взобрались наверх и раскрыли
стоявшие цилиндры. На этих чашах не было замков, и перед восхищенными
взорами любопытных предстали наполненные едой сосуды. Пища появлялась в
мисках, закрепленных наподобие судков внутри чаш; в других контейнерах,
похожих на стаканы, было вино, табак и мелкие предметы - зажигалки,
расчески, зеркала, ножницы, косметика и даже туалетная бумага.
Перед следующей материализацией все чаши уже стояли на грейлстоунах,
и они вновь одарили людей питьем и едой. Однако человек всегда недоволен
тем, что имеет; прошла неделя - и многие уже жаловались на однообразие
блюд, слишком умеренное число сигарет или недостаток выпивки. Расторопные
счастливцы, прихватившие с грейлстоуна вторую чашу, имели все в двойном
количестве - пока другие руки, более сильные и жестокие, не отняли их
богатства. Ибо свободные цилиндры являлись величайшим сокровищем в этом
мире - ради них убивали, их отнимали силой или похищали.
У Бартона никогда не было свободной чаши, и ему еще не доводилось
видеть такого впечатляющего их собрания. Тридцать цилиндров! Племя,
обитавшее на плоту, оказалось богатым, очень богатым! И если он сможет
уговорить вождя поделиться этим сокровищем, то проблема пропитания будет
решена. В конце концов, крючконосые в долгу перед экипажем "Хаджи"; по их
вине потеряно все - судно, оружие, одежда и чаши, а с ними - и право на
жизнь.
Бартон покинул хранилище, осторожно притворив дверь.
У него вдруг возникли опасения, что оказанное им гостеприимство имеет
свои границы. Свободные цилиндры являлись слишком большой ценностью; они
приносили команде плота немалый доход и могли служить выкупом у тех
берегов, где скорость судна и сила оружия не обеспечивали безопасного
плавания. Если он попросит у вождя семь чаш и получит отказ, то за
цилиндрами наверняка станут приглядывать. Пожалуй, не следовало
распространяться на эту тему и возбуждать излишнюю подозрительность. Их
могут в любой момент выкинуть с плота.
Проходя мимо статуи, Бартон увидел, что вождь кончил возносить
молитвы и направился на остров; очевидно, он хотел понаблюдать за ходом
работ. Бартон в нерешительности остановился, потом, упрямо вздернув
голову, зашагал следом. Он все-таки решил потолковать о свободных чашах -
вне зависимости от исхода.
Когда человек бездействует, удача его спит.

19
На родном языке вождя звали Муту-ша-или, что означало "Божий человек"
- Мафусаил.
Как-то во сне Бартон возмечтал встретиться с патриархом-долгожителем
из Ветхого Завета. Нет, этот Мафусаил не имел к нему никакого отношения.
Он родился в Вавилоне и никогда даже не слышал о евреях. На Земле он был
надсмотрщиком в зернохранилище, а здесь превратился в создателя и главу
новой религии, капитана огромного плота.
- Это случилось много лет назад. Ночью в грозу я спал, и во сне ко
мне явился Бог по имени Рашхаб. Я никогда о нем не слышал. Он сказал мне,
что был могущественным Богом моих предков. Потомки забыли о нем, и в мое
время его почитали лишь в одном далеком поселении.
- Но Боги не умирают, а лишь меняются, приобретая иные имена или
оставаясь безымянными; и Рашхаб тоже жил - в снах многих поколений. Но
пришло время, когда он смог покинуть мир снов. Он повелел мне встать и
отправиться в путь - чтобы нести людям слово истины во имя Его и по воле
Его. Я должен был объединиться с единоверцами, построить большой плот и
поплыть с моими людьми вниз по Реке.
- Рашхаб предрек, что спустя много лет - на Земле это жизнь
нескольких поколений, - мы достигнем конца Реки, где она падает в дыру у
подножия гор. Это будет Вершина Мира. Там мы минуем преисподнюю, огромную
мрачную пещеру, потом светлое море и окажемся в благословенных землях, где
будем жить вечно в мире и счастье вместе с богами и богинями.
Бартон подумал, что перед ним - безумец. Да, он попал со своей
командой в руки фанатиков! К счастью, поклонники Рашхаба, по словам
Мафусаила, никому не причиняли намеренного вреда, разве только при
самозащите. Но Бартон знал по собственному опыту, как растяжимо это
понятие.
- Рашхаб повелел, чтобы перед входом в преисподнюю его статуя была
разбита на куски и брошена в Реку. Он не объяснил мне, почему надо так
поступить; только заметил, что к тому времени мы все поймем сами.
- Что ж, ваши намерения прекрасны и благочестивы, - произнес Бартон.
- Но вы виноваты в гибели моего судна и в том, что мы лишились чаш.
- Конечно, я прошу у вас прощения, но ничего не могу поделать - все
произошло по воле Рашхаба.
Бартон увидел перед собой окаменевшее лицо собеседника. Едва
сдерживаясь, он продолжал:
- Трое моих людей ранены и не могут продолжать путь пешком. Дайте нам
хотя бы лодку, чтобы добраться до берега.
Сверкнув черными глазами, Мафусаил показал на остров.
- Вот он, берег, и там есть кормящий камень. Я прослежу, чтобы ваших
раненых перенесли туда, дам сушеной рыбы и желудевого хлеба. Это все, чем
я могу вам помочь. Пойми, я должен заниматься своими делами. Нам нужно
сдвинуть плот в Реку. Рашхаб наказал не терять ни дня пути - что бы ни
случилось. Если мы задержимся, то найдем врата в страну богов запертыми
навеки... тогда нам останутся лишь скорбь, отчаяние и сожаление об утрате
веры и цели свершенного странствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148