Через несколько дней Хаскинг сообщил, что он согласен на увеличение
поставок минералов в Пароландо в обмен на аэроплан. Файбрас отгонит его по
воздуху на 30 миль к северной границе территории Соул-сити, где передаст
его другому летчику, негру, бывшему генералу ВВС США. Сам же Файбрас
вернется через несколько дней на паруснике.
Дельтатрон и электродвигатели работали превосходно. Гребные колеса
сначала медленно поворачивались в воздухе, а затем ускорились до такой
степени, что лопасти со свистом стали рассекать воздух.
Когда придет время, от берега Реки до судоверфи будет прокопан канал
и судно пойдет в Реку своим ходом!
Лотар фон Рихтгофен и Гвиневра совсем охладели друг к другу. Лотар
всегда был волокитой и, казалось, не мог не флиртовать с другими
женщинами. В большинстве случаев его заигрывания доводились до логического
завершения. В принципе Лотар соглашался с Гвиневрой относительно ее
понятия верности, однако, на практике все было наоборот.
Хаскинг сообщил, что намерен лично посетить Пароландо через два дня.
Он хотел провести серию совещаний по вопросам торговли, проверить
благосостояние черных граждан Пароландо и увидеть большое Судно.
В ответном послании Сэм сообщил, что он будет счастлив принять
Хаскинга. Конечно, это было не так, но сутью дипломатии всегда было
лицемерие. Подготовка резиденции для Хаскинга и его многочисленного
окружения, а также подготовка к совещаниям настолько отвлекли Клеменса,
что у него почти не осталось времени на то, чтобы осуществлять надзор за
постройкой судна.
Кроме того, необходимо было принимать дополнительные меры для
разгрузки огромного количества руды из Соул-сити. Хаскинг втрое увеличил
поставки, желая показать свое искреннее стремление к миру и
взаимопониманию. Сэм предпочитал, чтобы грузы шли рассредоточенно, но в то
же время надо было за минимальное время ввезти в Пароландо как можно
больше руды. Шпионы сообщали, что Иеясу собирает несколько крупных
флотилий и огромное количество воинов по обоим берегам Реки. И что он уже
послал несколько требований, чтобы Селинайо прекратило засылку миссионеров
на его территорию.
Примерно за час до полудня причалило судно с Хаскингом. Это было
крупное двухмачтовое судно около 100 футов длиной. Личная охрана Хаскинга,
высокие мускулистые негры со стальными боевыми топорами в руках (и с
пистолетами Марк-1 в кобурах на поясе), промаршировала по трапу на берег.
На них были абсолютно черные юбки, а также черные кожаные шлемы, кирасы и
сапоги. Они построились рядами по шесть человек с каждой стороны трапа,
только после этого на берег сошел сам Хаскинг.
Это был высокий, хорошо сложенный мужчина с темно-коричневой кожей,
со слегка раскосыми глазами, широким приплюснутым носом, толстыми губами и
выступающим подбородком. Его прическа была в стиле "первобытный". Сэм
никак не мог привыкнуть к этим высоким шапкам курчавых волос на головах
негров, в этом было что-то непристойное. Волосы негров должны быть
подстрижены как можно короче (по крайней мере, так было в его время).
Недоумение его не прошло даже после того, как Файбрас объяснил, что
американские негры конца двадцатого века считали такие прически символом
борьбы за свободу. Низкая стрижка символизировала для них выхолащивание
негров.
На Хаскинге была черная накидка из полотнища, черная юбка и кожаные
сандалии. Единственное его оружие - шпага - висело в ножнах на широком
кожаном поясе.
Сэм подал знак, и орудие, установленное на вершине ближайшего к Реке
холма, прогрохотало двадцать один раз. Это было произведено не только для
приветствия Хаскинга, но и с целью его устрашения. Только Пароландо сейчас
располагало артиллерией, пусть состоящей пока только из одного орудия
75-го калибра.
Затем последовала церемония представления. Хаскинг не протянул руку
для рукопожатия, так же, впрочем, как и Сэм с Джоном. Файбрас предупредил
их, что Хаскинг ни за что не пожмет кому-либо руку, пока не убедится, что
это надежный друг.
Затем, пока чаши людей Хаскинга водружали в ближайший чашный камень,
состоялась краткая беседа. После разряда точно в полдень чаши были вынуты,
и руководители государств, сопровождаемые своими телохранителями и
почетным караулом, двинулись ко дворцу Джона.
Джон настоял на том, чтобы первая встреча состоялась именно у него,
несомненно в надежде внушить Хаскингу мысль о первенстве Джона. На этот
раз Сэм не стал спорить. Хаскинг, вероятно, уже знал по сообщениям
Файбраса о взаимоотношениях между со-консулами.
Позже Сэм получил некоторое удовлетворение от замешательства Джона,
когда его обругали в его же собственном доме. Во время обеда Хаскинг
захватил инициативу и разразился длинной, полной сарказма речью о зле,
которое белые причиняли неграм. Самое неприятное было в том, что все
обвинения Хаскинга были обоснованы. Все, о чем он говорил, было правдой.
Сэм вынужден был признать это. Черт побери, он видел рабство и знает, что
это такое; он видел последствия Гражданской Войны; он был рожден и
воспитан рабовладельческим строем. Причем все это было задолго до того,
как родился сам Хаскинг. Черт возьми, это ведь он написал "Гекльберри
Финна", "Болвана Вильсона" и "Янки при дворе короля Артура".
Не было смысла даже пытаться говорить об этом Хаскингу. Властитель
Соул-сити не обращал на него никакого внимания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93