Тон отца стал еще более насмешливым.— А почему? — вкрадчиво спросил он.Она ответила не сразу.— Ну… Не вижу причин, почему бы мне не пойти.— А я, представь себе, вижу.— Так почему же мне не пойти?— Это неподходящее место, и люди собираются там неподходящие.— Но, папа, ты же не знаешь ни этого места, ни людей.— И вообще это непорядок; нехорошо, неприлично, недопустимо, чтобы ты провела ночь в каком-то лондонском отеле. Какая нелепая идея! Не могу понять, что тебе втемяшилось, Вероника!Уголки его рта недовольно опустились, он склонил голову набок и посмотрел на нее поверх очков.— Но почему же недопустимо? — спросила Анна-Вероника, взяв с камина трубку и вертя ее в руках.— Это же ясно! — отозвался он укоризненно и раздраженно.— Видишь ли, папа, я не считаю это недопустимым. И тут мне хочется с тобой поспорить. Вопрос, в конце концов, сводится вот к чему: можешь ли ты мне предоставить самой заботиться о своем благе или нет?— Судя по этой твоей просьбе — нет.— А я думаю — да.— Пока ты живешь в моем доме… — начал он и вдруг замолчал.— Ты намерен обращаться со мной так, как будто я уже не оправдала твоего доверия… По-моему, это нехорошо.— Ну, знаешь, твои представления о том, что хорошо… — Он не договорил. — Слушай, моя дорогая, — принялся он терпеливо ее урезонивать, — ты еще ребенок, ты совсем не знаешь жизни, не знаешь ее опасностей, ее неожиданностей. Ты воображаешь, будто все в мире ужасно безобидно и просто и так далее. А в действительности это не так. И вот в чем твоя ошибка. В некоторых вещах, во многих вещах ты должна полагаться на старших, ибо они лучше знают жизнь, чем ты. Мы с твоей тетей все обсудили. Вот как обстоит дело. А теперь можешь идти.На мгновение разговор прервался, Анна-Вероника старалась, несмотря на возникшие сложности, сохранить, твердость и не растеряться. Она повернулась к отцу боком и лицом к огню.— Понимаешь, отец, — заговорила она снова, — тут не только вопрос об этом бале. Я хочу пойти туда потому, что это расширит мой кругозор, потому что, мне кажется, там будет интересно, и я увижу что-то новое. Ты говоришь — я совершенно не знаю жизни. Должна быть, ты прав. Но как же я узнаю ее?— Надеюсь, что некоторых вещей ты никогда не узнаешь, — сказал он.— Не уверена. Я хочу узнать, и как можно больше.Он издал какое-то сердитое восклицание, задымил своей трубкой и потянулся к бумагам, перевязанным розовой тесемкой.— Так и будет. Именно это я и собиралась тебе сказать. Я хочу быть человеком; я хочу увидеть жизнь и узнать ее, и Не нужно меня оберегать, словно какое-то создание, слишком хрупкое для жизни, которое держат, точно в клетке, в каком-то тесном уголке.— В клетке! — воскликнул он. — Разве я возражал, когда ты захотела учиться в колледже? Разве не позволял уходить и приходить в приличное для девушки время? Наконец, ты же завела себе велосипед!— Гм… — пробормотала Анна-Вероника. — Но я хочу, чтобы ко мне относились серьезно. В моем возрасте девушка — вполне взрослый человек. Я хочу продолжать свои университетские занятия в соответствующих условиях, ведь я уже окончила среднюю школу. И притом неплохо. Пока я еще ни на одном экзамене не засыпалась. А Родди засыпался на двух…— Послушай, Вероника, — перебил ее мистер Стэнли, — давай будем говорить в открытую. Ты не поступишь на эти богопротивные курсы Рассела. Ты будешь учиться только в Тредголдском колледже. Я все продумал, и тебе придется смириться. Тут есть целый ряд соображений. Пока ты живешь у меня, ты должна подчиняться моим взглядам. Ты заблуждаешься даже относительно места этого человека в ученом мире и характера его работы. В Лаундине есть люди, которые смеются над ним, просто смеются. И я сам видел работы его учеников — они поразили меня. Ну… они граничат с непристойностью. Ходят также всякие слухи насчет его ассистента Кейпса. Так или иначе. Это человек, который не довольствуется своей наукой, он пишет еще статьи для ежемесячных обозрений. Словом, решено: ты туда не поступишь.Молодая девушка выслушала это заявление молча, она смотрела, опустив голову, на пламя газового камина, но на ее лице, обращенном к камину, появилось упрямое выражение, вдруг подчеркнувшее скрытое сходство между дочерью и отцом. Затем она снова обратилась к мистеру Стэнли, и губы ее задрожали:— Значит, когда я окончу колледж, мне предстоит вернуться домой?— По-моему, это вполне естественно.— И бездельничать?— Молодая девушка найдет себе дома немало дел.— Пока кто-нибудь не сжалится и не женится на мне?Он поднял брови, будто кротко укоряя ее; затем нетерпеливо топнул ногой и взялся за бумаги.— Послушай, отец, — сказала она изменившимся голосом, — а если я не подчинюсь?Он взглянул на нее, словно она высказала совершенно новую мысль.— А если, например, я все-таки пойду на этот бал?— Не пойдешь.— Так… — У нее на миг перехватило дыхание. — А разве ты можешь помешать мне пойти?— Но я же запретил тебе! — сказал он резко.— Да, знаю. А если я все-таки пойду?— Послушай, Вероника! Нет, нет. Так нельзя. Пойми же меня! Я тебе запрещаю. Я не хочу даже слышать, что ты мне не подчинишься, я не желаю этого. — Он говорил теперь очень громко. — Я запрещаю!— Я готова отказаться от любого намерения, если ты мне докажешь, что оно дурное.— Ты откажешься от всего, от чего, по-моему, тебе следует отказаться!Наступила пауза, они пристально смотрели друг на друга, лица у них были красные и полные упрямства.Девушка пыталась с помощью каких-то удивительных, скрытых и незаметных для него усилий сдержать подступавшие слезы. Но, когда она заговорила, ее губы дрогнули и слезы полились из глаз.— Я решила пойти на этот бал, — пролепетала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99