Прошлая ночь была тяжелым испытанием для каждого из нас. Стефанос, кажется, только сейчас пришел в нормальное состояние, я убедил его, когда он проснулся, что ты услышала о несчастье, которое с ним произошло, и вернулась! Послушай, Сапфи, - сказал он тихо, но в примирительной интонации его голоса она уловила раздражение. - Это нелегко для нас обоих. Здесь нет готовой формулы, которой мы могли бы следовать. А пока, раз уж ты согласилась жить со мной в этом доме, соблюдая строго платонические отношения, мы должны выработать какие-то самые основные правила.
Глава восьмая
Достойно выдержав его взгляд. Сапфира коротко кивнула.
- Можешь продолжать. Уверена, что ты уже что-нибудь придумал.
Он заговорил спокойно и вкрадчиво.
- Само собой. Правило первое - никогда не ссориться в присутствии близнецов. Они должны считать, что их будущая жизнь - это результат совместно принятого нами решения.
- Вполне справедливо, - заметила она.
- Правило второе - один день в неделю мы должны проводить вместе, как нормальная семья в социальном смысле слова.
- Ты имеешь в ввиду есть за одним столом?
- Я имею в виду все, за исключением общей постели, - сухо заключил он.
- Я... я не уверена, что смогу пойти на это. - Проскальзывающая в словах Сапфиры нерешительность отражала ее отчаяние из-за того, что ее принуждали к невыносимой для нее жизни в постоянном и тесном контакте с Тэйном. - Ты все время меняешь свои условия!
- Только ради благополучия наших детей! - Он смотрел на нее с каменным выражением на лице. - Ведь это ты хотела разрушить нашу семью - ну что ж, тебе это удалось. Если окажется, что тебе больно ступать по ее обломкам, с этим придется как-то примириться.
Сапфира отвернулась.
- Семьи все равно уже не было. Я лишь хотела прояснить наши отношения.
Взбешенный, он с шумом выдохнул воздух, что заставило ее снова взглянуть на его смуглое лицо.
- Ты хотела украсть у меня моих детей!
- Нет! - Ярость в голосе Тэйна заставила ее вздрогнуть. - Это было совсем не так! - Ее плечи поднялись и затем тяжело опустились, выражая полное бессилие.
- Разве ты не считала, что я не люблю их? - мягким, вкрадчивым голосом спросил он Сапфиру, гладя ей прямо в глаза и едва сдерживая свой гнев.
Какое-то довольно непродолжительное время она действительно так думала. Казалось, он был совершенно равнодушен к нуждам детей, всегда готовый оставить их на попечение Спиридоулы, и безмятежно спал, когда в ранние предрассветные часы Сапфира сидела у кроваток близнецов, прислушиваясь к их нежному дыханию, опасаясь, как бы не нарушился его спокойный ритм. Теперь, правда слишком поздно, она готова была признать, что ее тревога была результатом ее болезни и что она переусердствовала в своем рвении.
- Я считала, что тебя занимают другие интересы.
Самообладание вновь вернулось к ней, хотя нервы были напряжены до предела. Меньше всего Сапфира хотела начинать день ссорой.
- Разумеется, - деланно рассмеялся Тэйн, - мои любовные похождения! Ты мне просто льстишь, полагая, что эти интересы могли увлечь меня настолько, чтобы я полностью забыл о детях.
Было что-то тревожаще привлекательное в безжалостном выражении его лица, а цинизм, с которым он признал правоту ее повторных обвинений в неверности, заставил Сапфиру невольно покраснеть.
- Может быть, когда-то я действительно так считала, но не теперь, заявила ему она с потемневшими от боли глазами, еще больше краснея под его насмешливым взглядом. - Если... если тебе доставит удовольствие мое признание, то знай, я поняла, что между тобой и Эбби ничего такого не было.
- Вот как? В самом деле? - Взгляд его темно-зеленых глаз задержался на ее нежных губах и затем, скользнув по открытым плечам, остановился на глубоком вырезе ее ночной рубашки. - О да, Сапфира той, я испытываю истинное удовлетворение, услышав признание твоей ошибки. Жаль только, что тебе потребовалось столько времени, чтобы убедиться в правдивости моих слов и уверений Эбби.
- Я, я ведь не читала ее письмо ко мне, - виновато сказала Сапфира. Во всяком случае, до вчерашнего дня. Это все изменило. Оно помогло мне увидеть все в истинном свете.
Тэйн произнес по-гречески какую-то фразу, она не поняла ее смысла, но выражение его лица подсказывало ей, что он сильно рассержен.
- Я женился на ребенке, я сделал ребенка своей женой, - добавил он мрачно, не оставляя сомнений, что очень не в духе.
Она не могла этого отрицать, с грустью подумав о том, что значительно повзрослела за последние несколько месяцев, особенно с тех пор, как столкнулась с ужасной перспективой потерять своих детей.
- Поздно говорить о том, что ты изменила свое мнение, - не без яда заметил он, прервав ее мысли. - Я больше не позволю тебе легкомысленно играть жизнью детей. Вчера вечером ты приняла решение, которое, надеюсь, не нарушишь.
Она посмотрела на его решительный, выдающийся вперед подбородок и жестко поджатые губы и в ответ на его ледяной взгляд гордо вскинула голову.
- Я просто хочу понять, чего ты надеешься достичь этим "семейным днем".
- Возможно, временного перемирия, - ответил он, и она услышала раздражение в его голосе. - Боже правый. Сапфира, ведь мы могли как-то обходиться без ссор на Константиносе, не так ли? Все, чего я прошу, - это раз в неделю, очевидно лучше всего в воскресенье, дать возможность детям убедиться в том, что мы общаемся как нормальные люди. Надеюсь, к тому времени, когда мы станем наконец жить раздельно, они почувствуют, что смогут одинаково довериться одному из нас, не предавая при этом другого. В остальные дни у нас не будет нужды надоедать друг другу. Я уверен, укладывая детей спать, мы сумеем обойтись без потасовок у дверей их спальни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55