— Предположим, — стал излагать он, — вы убьете одного часового. Всего одного. После этого мы уйдем. Назавтра возвращаемся и отправляем на тот свет ещё одного, послезавтра все повторяем снова. Не имеет значения, сколько часовых они выставят. Мы будем истреблять их поодиночке до тех пор, пока солдаты с перепугу не взбунтуются против своих командиров. Так вы получите свою армию!
Ребири, поглаживая бороду, стал размышлять. Азари частенько застигал его за этим занятием. Колдун как-то пояснил, что не столько размышляет, сколько пытается ощутить, отвечает ли предполагаемый план действий его Предназначению.
Назакри любил порассуждать о своем Предназначении и якобы ведущем его Роке. Олнамец подозревал, что эта заумь и отвращает от хозяина потенциальных сторонников: ведь каждому дурню известно, что Рок благоволит Домдару, и только безумец может думать по-иному. Даже десятилетнее молчание оракулов не смогло поколебать эту веру.
— Нет, — наконец произнес Ребири. — Таким образом я не обрету свою армию. Я получу неорганизованную толпу, которую невозможно контролировать. Кроме того, на это уйдет больше времени, чем хотелось бы. Но идея интересная. Очень интересная.
— Так вы можете дать всем понять — происходит нечто ужасное, — убеждал его Азари. — И на это не потребуется много времени. Допустим, вы заставите мертвого солдата пройтись по площади и рухнуть у ног своих товарищей.
Ребири взглянул на площадь — ему показалось, там что-то шевельнулось.
— Очень любопытно, — пробормотал он.
Затем посмотрел в небо, где прямо над их головами сияла большая красная луна, а чуть погодя перевел взгляд снова на площадь. Некоторое время молча взирал на часовых, но потом, видимо, придя к согласию со своим внутренним голосом, шепчущим о Предназначении, бросил:
— Пошли!
Азари понимал, что лишние вопросы сейчас неуместны, и покорно следовал за вождем по лабиринту темных проулков. Свет, пробивающийся сквозь щели ставней, бросал желтые полосы на коричневый кирпич и черное дерево домов. Из множества труб лениво струился дым, хорошо заметный на фоне десятка разноцветных лун. Пока они пробирались по задворкам, их неотступно преследовала гремучая смесь аромата курильниц и вони дерьма.
Ребири Назакри, проведший большую часть жизни в горах в изгнании, с удивительной легкостью освоил самые темные закоулки Пай Шина. Через несколько минут он и Азари уже карабкались по почерневшей каменной стене, замыкающей проулок, который часовые с площади использовали в качестве отхожего места. Азари понял замысел хозяина — они оказались в той единственной точке, где можно застать часового в одиночестве.
Усевшись на вершине стены, как куры на насесте, они начали вглядываться в темноту. Над ними, скрывая многочисленные луны, нависал широкий карниз крыши. На их сторону не выходило ни одно окно, что и позволяло часовым использовать это место по нужде, оставаясь невидимыми и не досаждая обывателям зловонием.
Ребири Назакри завернул светящийся красным кристалл в полу своей черной мантии. Им не оставалось ничего иного, как ждать.
Минут через двадцать, когда вынужденная поза стала причинять неудобство, до них донесся звук шагов. Азари затаил дыхание, пытаясь приглушить даже стук своего сердца.
Назакри же, напротив, был спокоен. Он хладнокровно открыл кристалл, выпустив на волю багровый свет, заливший пространство под стеной. Солдат изумленно уставился на неожиданное сияние, и в этот миг из другого кристалла полилась черная сила.
Эта тьма была похожа на материальный предмет. Обвившись вокруг часового, она потащила его вперед.
— Убей его! — прошипел Ребири сквозь стиснутые губы.
Азари секунду-другую пребывал в нерешительности, но, взглянув на жуткое в мрачном свете лицо колдуна, приступил к действию. Он спрыгнул со стены и, не обращая внимания на разлетающиеся брызги и вонь, бросился к часовому, извлекая на бегу кинжал.
Тьма образовала вокруг солдата своего рода кокон. Служивый боролся, стараясь освободиться, но двинуться смог не более чем на дюйм. Азари не составило ни малейшего труда вонзить кинжал в щель между металлическим нагрудником и броней, прикрывавшей спину. Он заставлял клинок двигаться взад и вперед, не замечая крови, струящейся по доспехам часового и по рукоятке кинжала. Кровь в багровом свете кристалла казалась черной.
Азари почувствовал, как часовой содрогнулся. Клинок нашел его сердце.
Олнамец выдернул кинжал, вытер клинок извлеченной из кармана тряпицей и отступил назад, позволив тяжелому, безжизненному телу опуститься на землю.
К тому времени, когда Азари вернул кинжал в ножны, Ребири уже стоял рядом с ним и сосредоточенно смотрел на мертвеца.
— Так, значит, ты предлагаешь заставить его ходить? — произнес колдун.
— Да, — ответил Азари. — Вы можете это сделать?
— Не знаю. Сейчас выясним.
Ребири поднял накопитель энергии, проверил оба его конца, затем приложил черный кристалл к груди убитого.
Тело напряглось. Ребири отнял кристалл.
Азари подумал, что мертвяк вновь расслабится, но этого не случилось. Он принял сидячее положение, как будто жизнь вовсе не покидала его.
Это изумило и Ребири. Отведя доску в сторону, он уставился на тело.
— Наконец-то! — произнес убитый часовой на грубом матуанском.
Оба олнамца непроизвольно попятились. При виде этого противоестественного феномена волосы на затылке Азари зашевелились и по спине растекся холод. Вот уже три года бывший попрошайка жил бок о бок с черной магией, но то, что открылось его взору сейчас, было совершенно новым и ужасающим.
Ребири держал накопитель энергии перед собой так, чтобы красный свет смешивался с истекающей из второго кристалла смертельной чернотой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173