У правой, восточной стены зала, неподалеку от одной из низких боковых дверей, стояли Кларим, брат правителя Азрада, и Нерра, сестра Ханнера.
Лорд Кларим был сенешалем дворца, леди Нерра вовсе не имела пока официальной должности. Ханнер понятия не имел, почему они оказались в приемном зале. До сих пор они не сказали ни слова буйной шайке ворвавшихся в зал чародеев — просто молча стояли и смотрели.
Как только все чародеи собрались в зале, Фаран повернулся к этой странной паре.
— Лорд Кларим, — промолвил он, шагнув к ним с красного ковра. — Я прошу у твоего брата аудиенции.
— Фаран из Этшара, — срывающимся голосом отозвался Кларим, — правитель Азрад велел тебе удалиться в изгнание; он не желает разговаривать с тобой.
Ханнер отметил, что Кларим, обращаясь к Фарану, не упомянул его титула — а это уже было оскорбление. Ханнер всегда считал Кларима безвредным занудой, но сейчас он вдруг осознал, что этот человек обладает немалым мужеством. Кларим хорошо знал вспыльчивый нрав дяди Фарана, видел, что сотворили чародеи с массивными дворцовыми дверями, — и тем не менее намеренно оскорбил его.
— Ты хочешь сказать, что он от меня прячется, — хмыкнул Фаран.
Лорд Кларим не соизволил ответить, зато Нерра испуганно охнула. Чародеи молча наблюдали за этой сценой. Украдкой глянув на них, Ханнер обнаружил, что всем им здорово не по себе. Они пришли во дворец, следуя за своим предводителем, однако, судя по всему, не задумывались о том, что их ждет в конце пути.
Сейчас они попросту не знали, что им делать, а потому молча смотрели на Фарана, ожидая его приказов.
— Значит, я даже не могу просить о смягчении приговора? — продолжал Фаран. — Если не самого правителя, то хотя бы другого твоего брата — лорда Караннина, главу стражи?
— Фаран, — ответил Кларим, — ты изгнан не потому, что ты — преступник. Тебя изгнали ради блага города. Такое решение во власти правителя Азрада.
— Разумеется! — фыркнул Фаран. — Но неужели мне даже не дадут возможности доказать ему, что он...
— Лорд Фаран! — вдруг отчаянно крикнула Кирша, до того смущенно молчавшая, и указала пальцем куда-то вверх.
Ханнер, Фаран и все прочие разом подняли головы и увидели, что в воздухе перед одним из балконов, ярдах в десяти от лорда Кларима, парит некто в сером облачении. Низко надвинутый капюшон скрывал его лицо, но Ханнер не сомневался, что это волшебник, а не демон либо иная нежить.
Летун в сером вытянул руку, уставив на Фарана длинный костлявый палец. Ханнер заметил, что в другой руке у него хрустальный кубок.
— Лорд Фаран Этшарский! — раскатился под сводами голос волшебника. — Тебе было известно, что, согласно пакту, заключенному двести лет назад между Гильдией магов и правителем Азрадом Великим, всякому сановнику Этшара Пряностей строжайше запрещено заниматься магией. Тебе сие было ведомо, однако же ты собирал для собственной выгоды волшебные талисманы. — Указующая рука мага опустилась к поясу, на котором висел кинжал. — Тебе вынесен смертный приговор, и я послан, дабы привести в исполнение вынесенный тебе приговор...
Лорд Фаран не стал ждать, когда маг начнет действовать; его противник еще не договорил, а он уже медленно поднимался в воздух. Летал он похуже, чем Рудира, Варрин или Дессет, но все же сумел подняться вровень с магом, чтобы не смотреть на него снизу вверх, точно напроказившее дитя.
Затем он заговорил, прервав на полуслове речь мага, и голос его звучал так же раскатисто и неестественно гулко.
— Я — повелитель чародеев! — провозгласил Фаран. — Гильдия магов надо мной не властна!
— Осторожнее, дядя... — пробормотал Ханнер, глядя снизу вверх на парящих в воздухе противников. И ему, и Фарану было хорошо известно, что кинжал мага обладает немалой волшебной силой, да и хрустальный кубок наверняка не был просто чем-то церемониальным.
А уж провозгласить себя повелителем чародеев — кто знает, куда это может завести?..
—Ты, лорд Фаран, приговорен за преступления, совершенные до того, как тебя преобразила Ночь Безумия, — отвечал волшебник. — А потому я, исполняя приказ, сотворяю сие заклинание. — Он поднял одной рукой кубок, другой вытащил кинжал...
И застыл, замороженный магией Фарана, — Ханнер видел это своим магическим зрением. Казалось, что воздух вокруг Фарана заледенел, стал немыслимо, ослепительно ясным и прозрачным; чародейство сомкнулось вокруг волшебника.
Однако тот был окружен аурой собственного волшебства, в особенности те предметы, которые он держал в руках. Если чародейство делало воздух сверхъестественно прозрачным, то чары посланца Гильдии Ханнер воспринимал как густой, искажающий все туман. Чародейская сила Фарана пробилась сквозь этот туман, на миг сумела остановить руки волшебника, но затем магический туман сгустился, и Ханнер с ужасом понял, что хватка Фарана ослабевает.
И вдруг фигура в сером словно замерцала. Волшебник исчез — и секунду спустя возник немного сбоку. Ханнер понятия не имел, что это за заклинание, — как видно, волшебник заранее приготовил для себя защитные чары. Чародейство Фарана взвилось, снова прянуло к противнику, но было уже поздно.
Волшебник погрузил кинжал в хрустальный кубок, наполненный, насколько мог разглядеть Ханнер, чем-то бурым.
— Нет! — отчаянно закричал Ханнер и, пытаясь остановить волшебника, нанес удар собственной магической силой. Он не умел как следует пользоваться чародейством, да и сила его была невелика. Он попытался задержать, остановить руки мага, но не смог даже коснуться кинжала и кубка, которые окружала плотная дымка волшебства.
Тогда Ханнер направил чародейство так, что магия проникла в грудь мага и сомкнулась вокруг сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116