Именно поэтому наложен запрет на изучение более одного вида: чтобы не дать другим преимуществ. Наша разделенная душа не дает нам вызывать богов и демонов, мешает учиться ведьмовству — но, как выясняется, мы можем быть чародеями. Интересно!
Ульпен с трудом сглотнул.
— Магистр!
— Да? Говори, мой мальчик, не бойся.
—Я не знаю... я не уверен, что остался магом.
Манрин задумчиво посмотрел на юношу.
—Объясни, будь добр.
Ульпен покосился на наставника и глубоко вздохнул.
— Мне не удалось сотворить ни одного заклятия с предыдущей ночи — с того самого времени, когда это все началось. А я ведь пытался — целых четыре раза! Но ничего не вышло, и я воспользовался новой силой.
С минуту Манрин и Абдаран молча смотрели на него. Потом Манрин попросил:
— Абдаран, будь так добр, проверь атамэ этого юноши.
— Проверить?.. — озадаченно переспросил тот. — Как?
Манрин вздохнул. Как только Абдаран умудрился стать магом-наставником, не зная таких простых вещей?
— Коснись острия его атамэ острием своего. Мы получим ясный ответ.
Абдаран нахмурился, но кинжал вытащил. Ульпен обнажил свои и протянул наставнику острием вперед.
Абдаран свел клинки.
Внезапно раздался громкий треск; целый сноп зеленых и голубых искр взлетел над точкой соприкосновения, рассыпался по мастерской и исчез. Пораженный Абдаран выронил свой атамэ, но успел подхватить его, прежде чем он вонзился в пол.
Манрин сдвинул брови.
— Странно, — заметил он. — Вы никогда раньше не делали этого?
— Нет, магистр. — Тон Абдарана был куда более вежлив, чем минуту назад.
— Звук должен быть громче, а цветов — больше, — подавленно объяснил Манрин. — Этот юноша — маг, но с его атамэ что-то не так. Он хороший ученик?
— Достаточно хороший, — признал Абдаран. — Не блистает, но с двенадцатью заклинаниями справлялся.
— Ну, так здесь без сомнения что-то не то. — Он взял с рабочего стола собственный атамэ. — Давайте я вам покажу. — И он протянул клинок.
Абдаран встал с кресла, осторожно двинулся вперед, и наконец кончики кинжалов соприкоснулись. Снова раздался треск и посыпались багряные и синие искры.
Манрин выпучил глаза.
— Но и это не так! Ничуть не лучше. Должно быть, с твоим атамэ что-то не в порядке. Иди сюда, мальчик, испытаем твой.
Ульпен повиновался, но когда его атамэ коснулся клинка Манрина, раздалось только свистящее шипение да вылетело несколько индиговых искр.
— Нет! — пробормотал Манрин, впившись взглядом в клинки. — О нет!..
Части головоломки заняли свои места.
— Магистр! — окликнул его Абдаран.
— Убирайся! -взревел Манрин, указывая рукой на дверь. — Прочь отсюда, немедля! Я должен говорить с мальчиком наедине!
Озадаченный и заметно расстроенный Абдаран попятился к двери.
— Я не... — начал он.
— Вон!
— Но он мой подмастерье...
Манрин взмахнул атамэ.
— Или ты немедленно уберешься, или, клянусь всеми богами, я превращу тебя в жабу!
Абдаран исчез. Манрин закрыл и старательно запер за ним дверь, а потом повернулся к Ульпену.
— А теперь, — сказал он, — расскажи, как ты это делаешь. Двигаешь вещи и вообще... чародействуешь.
— Не понимаю. — Лицо Ульпена пылало. — Что происходит?
— Происходит то, мой мальчик, что у нас с тобой есть нечто общее, хотя я не понимал этого, пока не увидел, что оба наши атамэ каким-то образом истощились. Я был настолько уверен, что магов эта напасть не коснулась, что не замечал очевидного!
— Чего же, магистр?
— Что я тоже чародей! И что именно поэтому в последние два дня я не мог сотворить ни одного мало-мальски сложного заклинания! — Манрин взмахнул атамэ. — Мы по-прежнему с тобой маги — знаем заклинания и наши атамэ при нас, — но эта новая сила подавляет наши умения.
— Вот как? Почему вы настолько уверены?..
Манрин готов был пуститься по мастерской в пляс, но тут замер и посмотрел на Ульпена.
— Простое прозрение — и я смогу быть уверенным, — сказал он, глядя на Книгу Заклинаний, соль, благовония и кровь. — Но чтобы заклинание сработало, лучше пусть его сотворит другой.
— Мне позвать Абдарана?
Манрин поднял руку.
— Не стоит впутывать Абдарана, мой мальчик: он просто деревенский маг. Это же — дело Гильдии. — Он немного подумал. — Нам нужен Серем.
Глава 23
Серем Мудрый не держал слуг; ему прислуживали вещи, которые он оживлял по мере надобности.
Манрину это не нравилось. Чайники, сами наливающие чай, и безостановочно качающиеся пальмы-опахала были очень хороши, но дверь не открывалась сама по себе. Когда у Серема бывали ученики, это не составляло проблемы, но Калинна уже стала странствующей волшебницей, а никого другого Серем пока не взял. Так что он сам и его жена Гита были сейчас единственными обитателями просторного дома на углу Большой улицы и улицы Волшебников.
И никто из них не торопился открывать дверь.
Рядом с Манрином Ульпен с интересом разглядывал зубчатую крышу, но сам Манрин постепенно терял терпение. Через минуту — на звонок все не откликались — он принялся стучать в покрытую черной эмалью дверь.
Будь Манрин в состоянии использовать магию, он нашел бы способ убедиться, что Серем дома, но сейчас он не мог ничего. Он смотрел на миниатюрные алтари, искусно вырезанные в камне по обе стороны от дверей, — там горело неугасимое пламя и струилась неиссякаемая вода; Серем тушил огни и осушал фонтаны, только когда надолго уезжал из дому. Сейчас, однако, за изящными алтарями горели огни, а вода омывала их подножия.
От нечего делать Манрин испробовал свои новые возможности и закрутил левое пламя в жгут. Теперь, осознав себя чародеем, он мог управлять силой, и этот фокус вышел простым и даже забавным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116