— Может, если рассказать им, что ожидает нас, таких же магов, как они... — с сомнением предложила Рудира.
— Верно! — Палец Фарана указал на нее. — Именно так! Рудира, ты понимаешь ситуацию куда лучше моего племянника, а ведь он вырос при дворе. — Он улыбнулся Рудире, потом выжидательно глянул на Ханнера.
Ханнер знал этот взгляд. Дядя Фаран ожидал, что он сейчас сдастся, признает, что Фаран, разумеется, прав, и все начнут делать то, что он им скажет, — вот только сдаться Ханнер еще был не готов. Он размышлял.
Выжидательный взгляд Фарана начал уже сменяться хмурым, когда Ханнер наконец заговорил:
— Дядя... Ты сказал, правитель намерен обвинить Гильдию в истреблении чародеев?
— Да. Именно это...
— Но пока он ничего не сделал?
Фаран изумленно заморгал, и Ханнер сообразил, что впервые в жизни перебил дядюшку.
— Нет, — ответил Фаран. — Еще не успел. Он просил магистров Гильдии снестись с ним, как только они смогут, и рассчитывает на встречу не позднее, чем завтра. Так что пара-тройка часов у нас есть...
— Дядя, — снова перебил Ханнер. Глаза Фарана были уже совершенно круглыми. — Почему ты так уверен, что Гильдия объединится с правителем? В конце концов чародеи — такие же маги, как и они.
Рот Фарана приоткрылся — и закрылся вновь.
— Надо поговорить с ними, — заявил Отисен. — Возможно, они на нашей стороне!
— Возможно, и среди них есть чародеи, — предположил Ханнер. — Ведь нет причин, почему бы им не быть и среди магов.
— Кто знает? — спросил Фаран. — Может, магов чары не затронули.
— Но даже если и так, они могут нам сочувствовать, — сказал Ханнер. — Ты ведь не просил делать тебя чародеем.
— Они не допускают, чтобы среди правителей были маги, — напомнил Фаран.
— Большинство чародеев не имеют власти, — возразил Ханнер. — Вы — да, а Рудира, Зарек и Отисен — нет, они простые люди. У них столько же прав стать магами, как у любого подмастерья.
Ханнер, давно знакомый с дядюшкой, видел, как борется Фаран с желанием сказать, что ему-то это ничем не поможет, что он хочет сохранить и пост, и вновь обретенную силу. Фаран никогда не признался бы в личных мотивах, но присутствовали они всегда.
— Тебе, наверное, придется отказаться от титула, — добавил Ханнер.
— Да, полагаю, придется, — медленно проговорил Фаран. — Но это все же лучше, чем казнь.
Ханнер вовсе не был уверен, что дядя Фаран на самом деле так думает.
— Ты должен поговорить с ними, лорд Фаран, — сказал Отисен. — Может, они сделают исключение.
— Они никогда... — хором начали Фаран, Ханнер и Альрис, потом переглянулись, и Ханнер закончил: — Не делают исключений.
— Но я с ними поговорю, — добавил Фаран. — Вы совершенно правы — мы не знаем, какую позицию займет Гильдия магов в этом деле.
— Мы не знаем, долго ли сохранится новая магическая сила, — сказал Ханнер. — Возможно, если упирать на то, что она — вещь временная, они будут более терпимы. Маги прозорливы, и даже если те, кто обрел дар чародейства сейчас, останутся чародеями до конца жизни, это не то же самое, как если бы все взяли себе подмастерий и принялись обучать чародейству.
— Но ведь такое может случиться снова, — возразила Рудира. — То, что случилось вчера ночью, хочу я сказать. Насколько мы знаем, оно и может вполне случиться — сегодня или завтра.
— А про это не нужно им говорить, — заявила Альрис.
— Вы хотите, чтобы я отправился побеседовать с магистром Итинией? — спросил Ханнер.
— В этом нет нужды, — отозвался Фаран.
— Но... — начала Рудира.
Движением руки Фаран заставил ее замолчать.
— Я поговорю с Итинией сам, — сказал он.
— Подать вам плащ, милорд? — спросил Берн.
Фаран улыбнулся:
— Нет, Берн. Я не собираюсь выходить.
— Но... — начала было Мави. Ханнер шикнул на нее.
— То, что нужно, расположено на двух верхних этажах, дядя? — поинтересовался он.
Фаран быстро взглянул на него.
— А ты проницателен, мальчик. Если только не сунул туда нос...
— Я не был наверху, — сказал Ханнер. — Но что еще вы можете прятать за семью замками? Вы занимались там магией.
— Именно. — Фаран усмехнулся. — А если теперь я все равно — хоть и не по своей вине — изгой, и должен либо отказаться от титула, либо положить конец запрету Гильдии на занятие знати магией, нет смысла скрывать это и дальше. Если я воспользуюсь чарами для беседы с магистром, она поймет, что мы действительно такие же, как они все, а не простой сброд.
Ханнер не был уверен, что дядюшка в гневе продумал все до конца. То, что Фаран не только чародей, а еще и давно занимается запретной магией, делало его куда более опасным, чем правитель мог себе представить.
— Ничего не понимаю, — жалобно протянула Мави. — О чем вы все говорите?
— Объясняй ты, Ханнер. — Фаран уже шел к лестнице. — Мне пора заняться делом.
Ханнер вздохнул и пустился в объяснения.
—Мой дядя долгие годы интересовался магией, — начал он, — да и я, коли на то пошло, тоже — и, когда он был слишком занят делами города, я вместо него ведал всем, что связано с магами. Его очень раздражает, что Гильдия магов запретила всем, кто стоит у власти, будь то триумвир, монарх или наследственный сановник, учиться магии либо использовать ее в личных целях. Запреты порой выглядят капризами: к примеру, мы можем использовать чары в городских судах, чтобы распознать правду, но не можем — для наказания. Магистрат не может приговорить, скажем, убийцу к превращению в камень, а вора — к обращению в кота, каким бы справедливым подобный приговор ни казался. А наследный лорд может украсить свой особняк говорящей статуей или запереть шкатулку руной, потому что это улучшает то, чем он и без того владеет, но не может нанять волшебника, чтобы исцелить его от угрей, потому что это на пользу ему лично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116