— Начинаем! — заорал Хорек, неожиданно преисполнившись энтузиазмом.
Через пять минут все трое танцевали на склона холма, размахивая старыми корягами и распевая бессмысленные слова. Хорек строил забавные рожи, Воробей хохотал, а Пелвин даже забыл про болевшую ногу.
Еще через сорок пять минут они стали по очереди отдыхать, а пение сменилось речитативом. У Пелвина это звучало так:
— Шпарьсю Даты Цукен Цын, Шпарьсю Даты Цукен Цын!
Часом позже на склоне стоял один Воробей. Он тоскливо водил палкой по земле и повторял:
— Волшебник, возникни, волшебник, явись, волшебник, покажись, волшебник, высунь задницу. Волшебник, возникни, волшебник, явись, волшебник, покажись, волшебник, высунь задницу...
Но вскоре он выкинул палку и заявил:
— В пекло все это! Крот, здесь нет никакого волшебника!
Пелвин проснулся и удивленно вытаращил глаза.
— Чего?..
— Здесь нет никакого волшебника, — повторил Воробей.
— А если и есть, то он все равно не выходит, — добавил Хорек.
— А если мы здесь задержимся, то опоздаем на коронацию! — продолжал Воробей. — Ив этом нет ничего хорошего. Черная Ласка задумал свергнуть горгорианцев во время коронации, и ему понадобятся все Отважные Обитатели Кустов, даже мы!
— Но он хотел еще и волшебника, — сказал Крот.
— Мы не можем его найти, — настаивал Воробей. — А даже если бы и смогли, он наверняка не сделает ничего полезного. Скорее всего он умеет только превращать овец в драконов. А зачем это нужно в борьбе против горгорианцев? Овец в столице не держат. Так что искать волшебника просто бессмысленно.
— Кроме того, — сказал Хорек, — если Бернис нашлась, она может расстроиться из-за волшебника. Да она просто его сожрет.
Пелвин все еще сомневался, но, с другой стороны, он устал не меньше, чем его компаньоны.
— Хорошо. К черту волшебника! Пошли в столицу!
Хорек с Воробьем издали громкий радостный вопль.
— Но вначале заглянем в гостиницу в Вонючих Ягодах — перед путешествием надо как следует подкрепиться!
Последовала целая серия восторженных криков. Затем все трое, обнявшись, отправились, вниз по склону.
А позади них слегка отодвинулся камень, который пинал Пелвин, и Клути посмотрел вслед уходящим мужчинам.
Коронация?
Черная Ласка?
Бернис?
Все это очень интересно. Когда бородатый дурак стукнул в дверную ручку, Клути подумал, что очередной юный идиот торопится купить афродиз, и проигнорировал шумевшую троицу. Танцы и пение показались ему смешными, но быстро наскучили.
У чародея не было никакого желания выходить и разговаривать с незнакомцами. Он любил покой.
К счастью, Клути выглянул посмотреть, все ли утихло, как раз когда самый молодой наконец-то угомонился: а ведь он мог и пропустить этот заключительный разговор!
Коронация?
Черная Ласка?
Бернис? Бернис Данвина, дракон-из-овцы?
Отсиживаться дома — просто преступление, решил волшебник и заспешил в глубь пещеры, чтобы упаковать вещи в дорогу.
Он должен присутствовать на коронации и — кто знает? — может быть, даже свергнуть горгорианскую династию. Черная Ласка наверняка найдет применение превращальному заклинанию!
Глава 28
— Наконец-то, мой дорогой, — прошептала королева, когда фигура в капюшоне-маске подошла, чтобы сесть рядом с ней в Зале Священного и Вечноцветущего Королевского Возведения на Престол. — Я уже начала волноваться. Где ты пропадал?
У Вулфрита в голове раскачивался медный колокол. Юноша помнил, как он оставил полноправного королевского наследника в башенных покоях, помнил, как превратил двух гвардейских офицеров в хомяков. Он помнил, как в приподнятом настроении спускался по винтовой лестнице башни, прыгая сразу через две ступеньки.
И совсем с иными ощущениями вспомнил, как от этого скакания его маска-капюшон перекрутилась набок. Вулфрит был в середине прыжка, когда половина обзора резко закрылась и он приземлился не на следующую ступеньку, а физиономией о башенную стену.
Это немедленно отразилось на траектории его передвижения: со стороны юноша теперь здорово напоминал кантуемый бочонок. Докантовавшись до низа башни, он потерял сознание и очнулся только несколько часов назад. Все это время Вулфрит потратил на расспросы, пытаясь выяснить, в каком же зале будет проходить коронация (он никогда не пытался выучить цветастые гидрангианские названия залов и комнат) и не пропустил ли он это мероприятие.
— Что с тобой, дорогое мое дитя? — не отставала Артемизия, дотрагиваясь до рукава Вулфрита. — И, во имя трех тысяч четырехсот стилей сонетов, что на тебе надето?
Вулфрит посмотрел вниз. На нем была вышитая драгоценностями туника кандидата-в-короли — ни он, ни Арбол не догадались обменяться одеждами.
— Ох.., я подумал, что нужно принарядиться для коронации. — Объяснение прозвучало довольно жалко, но Вулфрит себя и чувствовал соответственно.
Брови королевы нахмурились.
— Надеюсь, ты не собираешься устроить сцену?
— Кто, я?
— Ты должен поклясться мне, что будешь сидеть спокойно, пока коронация не завершится.
— Клянусь. — Вулфрит изобразил колдовской знак Печати Правды: тремя пальцами правой руки, сложенными в щепоть, провел большую Х на сердце.
— Я знаю, — продолжала Артемизия, — что ты хочешь быть королем и...
— Нет, не хочу, — отвечал Вулфрит. — Видите ли, я все обдумал и пришел к выводу, что в действительности эта работа не для меня.
Королева нахмурилась еще больше.
— С тобой все в порядке, мой дорогой? Ты нигде не падал и не стукался головой?
Но прежде чем Вулфрит сумел ответить, у центральных дверей Священного Зала раздались пение труб, дробь барабанов и рокот бронзовых колес.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88