Другая, на сей раз аристократка, неуверенно последовала за Кириной.
Не понимавшая семмата пунцовая барышня, очевидно, догадалась о происходящем и буквально вылетела из зала.
За ней пошли некоторые другие. В результате в зале остались пять женщин. Они недобро поглядывали друг на друга.
Стеррен изумленно рассматривал будущих одалисок. Две из пяти были прекрасно одеты, ни одна не голодает... Почему же они согласились добровольно отправиться в рабство? Ведь сожительство в предложенной им форме было именно разновидностью рабства.
Может быть, они боялись мести правителя? Бесспорно, все пять заметно нервничали.
Впрочем, не исключено, что эти молодые особы совсем иначе расценивали ситуацию — ворлок был весьма привлекательным мужчиной, о магах рассказывали совершенно невероятные эротические истории, а самое главное, постель Вонда представлялась им легкой дорогой к власти и богатству. Если так, бедняжки жестоко заблуждались
Стеррен нашел все это достаточно отвратительным и, решив, что с него, пожалуй, хватит, начал поворачиваться к дверям.
— Стеррен, — остановил его Вонд, — вы мне понадобитесь в качестве переводчика.
Пришлось вернуться.
— Начнем с имен, — сказал ворлок, взмахнув рукой в сторону женщин.
Стеррен старался как мог. Три женщины говорили на семмате, одна на офкарите и одна на ксиналлионезе. Одна семманка знала несколько слов по-ксиналлионски, а ксиналлионка говорила по-офкарски. В результате ни одна не оказалась вне игры.
Жесты и выражение лиц служили дополнительным источником информации.
Примерно через полчаса Вонд предложил ксиналлионке прогуляться, Стеррен, облегченно вздохнув, сбежал, а один из дворцовых слуг, призванный магией Вонда, повел оставшуюся четверку в апартаменты, которые женщинам впредь предстояло делить между собой.
Стеррен вышел из главных ворот Цитадели и осмотрел округу.
С приходом весны земля зазеленела, крестьяне работали на полях, небеса сияли первозданной синевой, по которой проплывали облачка, похожие на одетых в белоснежные мантии чародеев.
Группа, состоящая примерно из дюжины человек, направлялась к воротам Цитадели. Четверо были в ярко-красных плащах гвардии Вонда, на остальных болтались жалкие лохмотья.
Стеррен с ужасом заметил, что люди в лохмотьях закованы в цепи.
— Эй! — закричал он. — Что происходит?
Гвардеец, идущий впереди, заметил его и поклонился:
— Рабы! Мы привели рабов!
— Зачем?
Солдат развел руками:
— Приказ Великого Вонда.
— Откуда эти люди? — продолжал допрос Стеррен.
Солдат не знал, что ответить. Его этшарский был весьма далек от совершенства.
— Мы идти Акалла, купить их и привести, — выдавал он наконец.
Стеррен отступил в сторону, пропуская отряд.
По крайней мере эти люди не были невинными крестьянами, закабаленными Вондом.
Вообще-то, подумал он, с точки зрения Вонда, иметь рабов просто необходимо, но сам он с такой точкой зрения легко примириться не мог. Большую часть жизни ему приходилось иметь дело с потенциальными рабами: бродягами, ворами, мошенниками. Все они были ему ближе, чем богачи, которые могли приобретать живой товар.
Он водил знакомство с некоторыми рабами как до обращения в рабство, так и после. Но ему не довелось обменяться даже парой вежливых слов с рабовладельцами, если не считать Вонда.
Впрочем, подумал он, некоторые слуги короля Фенвела в замке Семмы наверняка тоже были рабами.
Стеррен проследил, как отряд вошел во дворец.
Итак, Вонд покупает рабов и набирает гарем. Является ли это признаком тирании? Ведь рабы куплены на рынке, а сожительницы остались с ворлоком добровольно.
Нет, решил Стеррен, это не тирания. Но и добрым предзнаменованием последние поступки Вонда считать нельзя.
Глава 33
Вонд покорил Танарию на шестнадцатый день месяца Зеленой травы 5221 года и потратил целое шестиночье, чтобы навести порядок в новой провинции своей Империи. Он обеспечил поступление налогов в императорское казначейство, назначил официальных лиц из числа бывших аристократов и членов королевского правительства, отобрал кандидаток для своего гарема и так далее.
Покончив с этим, он покорил Скайю в двадцать четвертый день того же месяца.
Следующим пал Энмуринон. Это случилось на третий день месяца Длинных дней. Четырнадцатого Империя пополнилась Акаллой Алмазов, к которой Вонду пришлось отнестись особенно бережно, так как здесь располагался порт. Он постоянно справлялся о прибытии кораблей в надежде услышать о ворлоках-эмигрантах.
После этого он несколько дней занимался другими делами: прокладывал дороги, возводил жилые дома и крытые рынки, теснее знакомился с новыми сожительницами, решал споры между своими подданными.
К вящему изумлению, Вонд обнаружил, что ему совсем не нравится управлять Империей. Вершение правосудия, назначение чиновников и другие традиционные обязанности царствующих особ были скучны, отнимали массу времени и не давали возможности проявить магические способности.
Стеррен ожидал этого. Поэтому когда однажды вечером, стоя в тихой, освещенной факелами верхней галерее дворца ворлок признался ему в своем разочаровании, юноша ограничился сочувственным кивком.
— Похоже, вы не удивлены, — раздраженно заметил ворлок.
— Конечно, нет, — ответил Стеррен. — Я всегда считал, что правление — дело скучное.
Вонд уселся в мягкое кресло, стоящее у стены, и пробурчал:
— Не веселое. Но оно должно доставлять удовольствие.
— Это почему же? — поинтересовался Стеррен.
— Да потому, что я так хочу! — выпалил Вонд.
Стеррен не удостоил императора ответом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82