Послы въезжали в город со стороны порта Майна, но даже на окраине Роана не было ни хибарок, ни покосившихся лачуг, ни тощих собак, облаивающих и пышные кортежи, и дребезжащие телеги, ни нищих, которые обычно не давали прохода богатым путешественникам, особенно в праздничные дни. Короче, никаких признаков бедности Трои не обнаружил.
Особенно же его потрясли янтарные купола и яшмовые колоннады двух базилик, стены зданий, украшенные барельефами, статуи, украшавшие вымощенные белым камнем площади, и тенистые аллеи. Прежде Трои никогда не видел, чтобы такое количество деревьев и кустов росло прямо в черте города – укрепленные города Альворана и Аммелорда напоминали каменные мешки, которые раскалялись в летнюю жару и в которых зимой было чрезвычайно холодно.
И порт, и пригород, и сама столица были настолько хороши, что юноша не мог насмотреться: вертел головой и постоянно дергал дядюшку за рукав, чтобы поделиться впечатлениями.
Посол Шовелен вел себя гораздо сдержаннее. Во-первых, он был стар, и цвета казались ему уже не такими яркими и насыщенными, как любимому племяннику. Во-вторых, в Великом Роане он бывал несколько раз и из них два раза посещал столицу. Первое потрясение давно прошло, и теперь граф был, в основном, озабочен проблемой, как бы пристроить Троя ко двору Агилольфингов. На фоне империи собственное государство и собственный монарх казались ему не просто слабыми, но до смешного игрушечными. Шовелен считал, что им просто повезло, что западный сосед не воюет – иначе Альворан давно уже стал бы одной из провинций Роана, К слову, многие государства просто присоединились к империи, отдав себя под ее протекторат. Так поступили в свое время и графство Анамур, и княжество Эйда.
Трои каждую пышную постройку принимал за императорский дворец, и, когда кортеж проезжал мимо очередного здания, он не знал, радоваться ему или разочаровываться. Однако юноша пришел в совершеннейший восторг, когда они подъехали к берегу реки Алой. Могучий поток нес свои воды в море Луан; вверх и вниз по течению скользили баржи и гребные галеры, лодки и ладьи с резными носами. Это было завораживающе красивое зрелище. Но еще более удивительным Трою показался огромный, изогнутый мост, впившийся своими могучими лапами в оба берега. Посольство стояло теперь на левом; а правый, противоположный, высился перед ними.
Там и располагался императорский дворец, одновременно служащий крепостью. Красотой он не уступал постройкам левобережной части столицы, но был гораздо мощнее и надежнее. Его окружали высокие стены, сложенные из звонкого камня, а над стройными, вытянувшимися к небу башнями реяли зелено-золотистые стяги с изображением дракона. Огромная круглая луна лениво лежала на самом краю черепичной крыши, и вдоль моста протянулась бесконечная цепь людей с горящими факелами в руках.
Только сейчас Трои понял, что уже стемнело, и значительную часть пути они проделали в сгущающихся сумерках.
В резиденцию императора прибыли ближе к полуночи. Послам отвели две огромных комнаты в западном крыле; человек десять слуг бесшумно, словно совы, расставили багаж, проводили господ в бассейн для омовения и уложили спать. Трои был настолько переполнен чувствами, что порывался прорваться к дядюшке в комнату, чтобы побеседовать с ним часок-другой перед сном, однако граф пресек эти попытки в зародыше. Он лишь позволил себе напомнить, что их ожидают завтра к малому выходу императора и на эту встречу он, граф, возлагает особенные надежды. А потому категорически требует, чтобы возлюбленный племянник немедленно отошел ко сну, дабы на следующий день быть свежим и красивым, как цветок. Трои привык подчиняться Шовелену настолько, что не просто лег, но и, поворочавшись с боку на бок, провалился в сон, выпал из реальности и очнулся только утром, когда теплый солнечный луч примостился на его щеке.
Посол был уже у него в комнате, одетый и причесанный особенно тщательно. От внимания Троя не укрылось, что Шовелен предпочел одеться по столичной моде: в высокие сафьяновые сапоги, синий бархатный колет с прорезями на пышных рукавах и небесно-голубую шелковую рубаху простого покроя с широким отложным воротником. В правом ухе графа сверкал звездчатый сапфир. Избранная гамма подчеркивала и усиливала и без того бездонную синеву его глаз и убавляла лет этак пятнадцать-двадцать.
– Дядюшка! – вскричал Трои, садясь в необъятной постели. – Будь девицей, влюбился бы в вас всенепременно.
– Тогда хорошо, что ты не девица, – ворчливо ответил граф, стараясь сдержать довольную улыбку. – Вставай, лежебока. Умывайся, будем наряжать тебя со всей обстоятельностью, соответствующей важности момента. То есть – по-королевски.
Шовелен взялся за дело серьезно, и потому Трои был готов через полчаса. Костюм вишневого цвета с золотым шитьем чрезвычайно шел ему. Украшения из бриллиантов и гранатов придавали особый шик, но не бросались в глаза.
Граф особенно часто упоминал, что все истинно красивые и дорогие вещи не должны затмевать своего хозяина и привлекать к себе внимание. Изысканный вкус требует, чтобы предметы и украшения только подчеркивали внешность своего обладателя, и не более.
Принесшие завтрак молоденькие служанки немедленно зарделись при одном только взгляде на юношу, что было особо отмечено и оценено как хороший признак.
Посол позавтракал со вкусом и аппетитом. Будучи человеком искушенным, он догадывался, что как следует отдохнуть и поесть сегодня им не удастся: приемы длятся долго и отнимают много сил. Но, как он ни уговаривал Троя, как ни соблазнял разнообразными кулинарными шедеврами, юноша отказывался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154