Как равный равному, что совершенно не нравится Катарману Керсебу. Но он не успевает выразить свое недовольство – и к счастью, наверное, – потому что старик знаком подзывает к себе кресло на гнутых ножках, стоящее в дальнем углу (специально, чтобы посетители стояли навытяжку перед столом магистра, не имея возможности воспользоваться им), и... кресло услужливо подбегает, семеня и притопывая от нетерпения. Оно останавливается возле старика, и тот величественно опускается в его бархатную глубину.
– Садитесь, молодой человек, – приглашает он Непобедимого, и тот с ужасом обнаруживает, что сам стоит перед неизвестным.
– Вас, вероятно, рассердило мое не слишком деликатное вторжение, – говорит старик, – но, поверьте, у меня не было другого выхода. Я прекрасно понимаю, что вы сейчас находитесь не в лучшем расположении духа, и у меня не было ни малейших иллюзий относительно того, что вы примете меня, явись я к вам обычным способом. Поэтому мне и пришлось переместиться прямо в башню, минуя приемные покои и охрану. С другой стороны, я считаю необходимым подчеркнуть то уважение, которое испытываю к вам, и обратить ваше внимание на то, что я все же предупредил ваших личных слуг, а не стал бесцеремонно вторгаться в сам кабинет.
Катарман Керсеб понятливо кивает, как школьник, хорошо понимающий, о чем идет речь на уроке.
– Я – Корс Торун, – надменно и величественно произносит старик. Как ни далека Имана от Варда, как ни различны проблемы этих двух континентов, но все же имя одного из величайших магов Арнемвенда хорошо известно великому магистру.
– Это большая честь для меня, – становится он прежним безупречным и изысканным рыцарем. – Прошу простить за неподобающий прием. Не ждал.
– Мы оба равно виноваты в недоразумении, – милостиво говорит Корс Торун. – Но у нас с вами столько общего, что эта крохотная мелочь, уверен, забудется через несколько секунд нашей беседы. Ведь я к вам с деловым предложением.
– И какого толка это предложение? – спрашивает великий магистр.
– У нас с вами есть один общий враг. Его необходимо уничтожить. Из нас двоих я знаю способ и имею средства для его уничтожения, а вы – силу, молодость и возможность сделать это красиво и быстро. Что скажете?
– Звучит заманчиво, – соглашается Керсеб. – Только вот что это за враг такой – общий?
– Та женщина, которой вы так интересуетесь, что даже теперь не перестаете о ней думать. А? – хитро прищурившись, говорит маг.
Великий магистр вспыхивает, но сдерживается и произносит довольно сухо, но все же спокойно:
– Положим, вы проведали о моей неудаче и хотите этим воспользоваться в своих целях. Но чем эта женщина могла навредить вам?
– Вы хоть знаете, с кем скрестили свой меч? – Вместо ответа Корс Торун барабанит желтыми пальцами, больше подходящими для мумии, по подлокотнику своего кресла. – Вы переживаете свое поражение и знать не знаете, что столкнулись с самой Кахатанной – Богиней Истины и Сути, а также имели несчастье встретиться лицом к лицу с небезызвестными всему Арнемвенду мечами Гоффаннона. Вам известно, кто ковал эти мечи?
– Кто? – Катарман Керсеб весь подается вперед, жадно впитывая каждое слово, произнесенное старым чародеем.
– Они выкованы на заре времен самим Курдалагоном, и в них божественным повелением вплавлены человеческие души – души тех, кто любил эту ведьму. Вот почему ни один из ныне живущих, равно смертный или бессмертный, не может рассчитывать завладеть этим оружием. Оно попросту уничтожит другого хозяина, возненавидев его за то, что он разлучил мечи с их обожаемой госпожой.
Джоу Лахатал мечтал заполучить эти клинки, но, подержав их в руках несколько минут, принял единственно правильное решение – похоронил в одном из своих заброшенных храмов. И если бы не этот олух Гоффаннон, то не видать бы их ни герцогу Арре, ни ей. И кто знает, сумела ли бы она достичь Сонандана, если бы мечи оставались в своей гробнице...
Ну ладно. Дело прошлое. Вы согласны стать моим союзником? Хотите отомстить той, кто называет себя Ингатейя Сангасойей?
– Очень хочу, Корс Торун. Но как я смогу это сделать, когда вы сами только что признали, что Кахатанна бессмертна, к тому же обладает таким мощным оружием? Теперь я не удивляюсь ни появлению драконов, ни тому, что жалкая горстка людей одолела моих лучших рыцарей, расшвыряв их как щенков. Кстати, кто были эти воины?
– Это были таинственные и загадочные сангасои, о которых на Арнемвенде ходит столько легенд.
– Неудивительно, скажу я, они стоят того, чтобы складывать о них легенды.
– Возможно. К тому же это были не простые сангасои, а рыцари полка Траэтаоны. Сам Вечный Воин обучал их, так что смертные противники им не помеха.
– Тем более хочу отомстить – и тем менее понимаю, как использовать мои жалкие силы с пользой?
– Вы задали мудрый вопрос, который говорит о том, что вы не зря занимаете кресло Великого магистра. У меня есть одна вещица – так, мелочь, на которую ни одно живое существо в мире не обратит внимания. Это камешек, осколок с просверленной в нем дырочкой, висящий на самой простенькой, непритязательной бечевке. Это осколок камня Шанги – единственной вещи в мире, с которой Кахатанна справиться не может. Она теряет себя при соприкосновении с этим предметом, и в этот момент с ней можно делать все, что угодно. Если вы согласитесь действовать так, как я подскажу, а я уверяю вас, что наши интересы будут соблюдены в равной степени и у вас не возникнет никаких трудностей с исполнением, – я отдам вам этот камешек. Тогда во время сражения вы должны будете приблизиться к ней и каким-нибудь образом заставить ее коснуться осколка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141