Возможен даже бунт. Я наблюдаю такое брожение умов и такую беспричинную агрессию, что не удивлюсь, если всю злобу твои подданные выместят на тебе. Ты слишком молод и слишком удачлив, чтобы у тебя не было завистников.
– Так что же ты мне предлагаешь?
– Заманить оборотней в какой-нибудь уединенный замок и там покончить с ними без лишнего шума. Идея не самая лучшая, но другой у меня все равно нет.
Они были так поглощены своим разговором, что не заметили, как кабинет визиря начал постепенно наполняться голубоватым мерцанием. И только когда неуловимый аромат запредельного ветра скользнул лицу аиты, когда мелодичный звон усладил слух Агатияра, а тихий шелест раздался за их спинами они обернулись и застыли на месте. Аита так и не смог привыкнуть к божественным явлениям...
– Какие-то проблемы? – спросил восхитительный юноша. На голову выше огромного Зу-Л-Карнайна, стройный, с драконьими крыльями за плечами, с изумительными глазами цвета ртути, он сидел на широком мраморном подоконнике положив ногу на ногу. Вся комната сияла голубым светом, и сам он казался серебристо-голубым.
– Тиермес! – обрадовался Агатияр. А потом изумился, что сам Жнец решил навестить их. А потом изумился себе, что обрадовался не кому-нибудь, а грозному Владыке Ада Хорэ. А потом махнул на все рукой, потому что мир стоял вверх тормашками и нечему было удивляться в таких условиях.
– Здравствуй, Тиермес, – склонил голову император. – Я рад, что ты здесь, но позволь полюбопытствовать – зачем?
– Позволю, – добродушно рассмеялся прекрасный бог. – Когда я провожал одну прелестную даму – нашу общую знакомую, кстати сказать, – то все мы дружным хором обещали ей всячески охранять покой и сон Варда. И твоей империи – особенно. Ведь твоя империя, Зу, – это важнейший стратегический объект.
Тиермес говорил серьезно, а на губах его блуждала легкая улыбка, и невозможно было понять, что же он на самом деле думает.
– Как она? – жадно спросил аита, забыв, что говорит с самим Повелителем Смерти.
– Не знаю. Мы ведь оторваны во времени. Она странствует где-то там, в нашем будущем. И кто знает, что теперь происходит. Правда, драконы куда-то исчезали, но очень ненадолго. Да разве от них добьешься? Прямо сундуки чешуйчатые, набитые своими и чужими тайнами, да еще за семью замками. – И опять было непонятно, воспринимать ли это как хвалу драконам или как хулу.
Тиермес помолчал, ведя про себя спор с незримыми драконами. Потом изысканным жестом махнул и снова обратился к императору:
– Что у вас делается? Я потому спрашиваю, что основную идею уже уловил. Ты обеспокоен, вот я и пришел помогать. Только объясни все по порядку и подробно.
– Ты слышал о том, что Каэ... – Зу-Л-Карнайн запнулся и покраснел, – что Ингатейя Сангасойя просила Змеебога проверить, что поделывают его вайделоты и отчего мои жрецы, отправившиеся к ним в храм Лахатала, так и не вернулись?
– Ингатейя Сангасойя, которая убивает без суда и следствия всякого, кто называет ее так длинно и помпезно, сообщала мне об этом факте, – ответил Тиермес.
И Агатияр заметил лукавую улыбку, притаившуюся в уголках глаз прекрасного бога. А потом Жнец сделался серьезным и даже печальным.
– Я слышал эту историю. И она обеспокоила меня не столько потому, что погибли люди – я привык к этому уже очень давно, – сколько по той причине, что Джоу Лахатал даже не заметил, как его вайделотов уничтожили. Тот, кто их убил, сумел сделать это быстро и бесшумно. Он очень силен.
– Два жреца возвращаются, – сказал старый визирь. – Только что прискакал гонец с этой новостью. Через два дня они будут в Ире.
Тиермес присвистнул:
– С вами не соскучишься. Когда наша Каэ вернется, выражу ей свою особую сердечную благодарность за то, что она снизошла к моей вечной тоске и решила развеять ее таким особенным способом. Что вы решили делать?
– Убить этих оборотней. Только тихо, – сказал Агатияр. – В империи нелады, Жнец. Поговаривают о заговоре магов.
– А что о нем поговаривать? – поморщился бессмертный. – Он существует, и не только у вас. От магов сейчас у всех голова болит. Наш милый га-Мавет с ног сбился, выискивая их, чтобы пригласить с собой на прогулку; но они хорошо попрятались.
– Это печально, – молвил Зу-Л-Карнайн.
– Действительно печально. Вот что, аита. Не пытайся самостоятельно справиться с этой проблемой: те, которые прибудут в Ир под видом твоих жрецов, имеют сильного покровителя. Га-Мавет уже пытался убить одно такое ничтожество и чуть было не поплатился жизнью. Оставь это нам. Завтра вечером я вернусь сюда и буду вместе с тобой ожидать гостей.
Жнец изогнул правую бровь, отчего стал еще красивее, и неожиданно радостно сказал:
– Это даже обещает быть интересным: я давно не принимал человеческий облик.

К вечеру следующего дня напряжение достигло крайней точки. Император Зу-Л-Карнайн полностью оправдывал свое прозвище Лев Пустыни тем, что ходил разъяренный, словно голодный лев, по пустынному левому крылу дворца в ожидании прибытия жрецов.
Придворные и слуги не скрывали своего ликования и не могли понять, отчего вдруг император, который так ожидал своих жрецов, стал мрачен и грозен. Агатияр постоянно наведывался в приемный покой, обходил длинные анфилады комнат, разыскивая кого-нибудь, кто хотя бы отдаленно напомнил ему прекрасного Тиермеса, но так и возвращался ни с чем к своему милому мальчику.
Милый мальчик, достигший такой степени мощи, что он мог без особых усилий сломать шею быку, постепенно погружался в отчаяние. Донесения, которые они с Агатияром получали от своих резидентов из разных стран, кого угодно могли довести до подобного состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141