Волны что было силы заколотились о крутые борта, и также мгновенно и неожиданно все изменилось: просияло умытое, какое-то совершенно особенное, будто бы незнакомое, солнце, облегченно выдохнул капитан, так что по всему кораблю было слышно; стали спокойнее лица моряков, разгладились суровые морщины и жесткие складки у рта.
Проскочили. Пролив Удевалла, Сарконовы острова, Хадрамаут, страшная гибель Мердока ап-Фейдли на Алтаре Йа Тайбрайя – все это оставалось позади, а впереди лежал огромный океан Локоджа, в котором затерялась прекрасная, далекая и таинственная Имана.

– Решайте сами, дорогая госпожа, – молвил Лоой.
Компания собралась в капитанской каюте, за огромным дубовым столом с такой необъятной столешницей, что, казалось, карта Арнемвенда, лежавшая на ней, изображала мир в натуральную величину. Двухнедельное, никакими особенными событиями не отмеченное плавание, более похожее на парение между небом и водой, которые, отражаясь друг в друге как два голубых зеркала, сливались на горизонте в единое целое, привело наконец «Астерион» в точку, откуда нужно было прокладывать новый курс. По этой причине капитан и пригласил своих пассажиров, чтобы обсудить столь важный вопрос и принять решение с учетом всех деталей.
– Наш путь может пролегать в три точки, находящиеся отсюда на одинаковом удалении: это Аджа-Хош и Сетубал – два порта Эль-Хассасина – и Трайтон, находящийся уже на территории Ронкадора.
– А как удобнее?
– С точки зрения расстояния, конечно. Сетубал. Тогда можно будет пересечь территорию Эль-Хассасина водным путем, поднявшись вверх по Нии. Захватим мы еще часть дороги по Хартуму. И уже от истока реки вы сможете двигаться по направлению к Лунным горам. Но здесь есть свои «за» и «против». Преимущества этого пути очевидны. Но Эль-Хассасин не самое гостеприимное государство, к тому же Ния, хоть и судоходна даже в верхней своей части, все же не самая глубокая река мира, и потому «Астерион» может там и не пройти, особенно если накануне было мало дождей и Ния обмелела.
Можем мы двигаться и от Трайтона. Там нет достойных упоминания рек, но зато дороги королевства Ронкадор славятся на всю Иману удобством и безопасностью. Так что от Трайтона можно прямиком ехать к озеру Эрен-Хото, на противоположном берегу которого находятся и Лунные горы, и храм.
– По-моему, вы сами сказали, что нужно делать. Выбираем Трайтон. Если, конечно, нет никаких скрытых причин не принимать это решение.
– Абсолютно никаких, – уверил Каэтану капитан Лоой. – Все в порядке, ветер прекрасный, и, благодаря Астериону, мы должны благополучно пересечь океан. Откровенно говоря, я страшно рад, что он нам покровительствует, ибо в этот период года в океане Локоджа бушуют ужасные штормы.
– И вы надеетесь не попасть в шторм, потому что нам помогает Астерион? – со странным выражением лица спросил Барнаба.
Если бы речь шла не о таком странном лице, как то, что было у разноцветного толстяка, Каэ определила бы это выражение как откровенный ужас.
– Естественно, – осторожно ответил капитан. Похоже, он тоже почуял неладное.
– Тогда нам конец, – заявил Барнаба. – Мы ведь оторваны во времени от всего, что оставляем позади себя. Мы как бы странствуем по будущему нашего мира, а поскольку мы не способны объять его целиком, то мне приходится сдвигать в прошлое то будущее, которое мы уже посетили. Вам ясна моя мысль?
– Ничего не понимаю, – откровенно сообщил Лоой.
– А я понимаю, но не Барнабу, – сказала Каэ. – Главное не в этом. Главное, капитан, заключается в том, что Астерион не сильнее и не могущественнее остальных богов и он просто не в состоянии спорить с вездесущим временем. Он не пробьется к нам, так же как и прочие. И это значит для нас погодные условия без поблажек. Так что готовьтесь к тому, что мы можем на всех парусах влететь в какой-нибудь ураган...
– Только не это, – молвил капитан. – Давайте надеяться на лучшее.
... А через два дня разразился шторм.

Честь и слава хаанухам, умеющим строить такие корабли!
«Астерион» метался в бушующем океане, то взмывая вверх, поднятый на гребень громадной волны, то рушась вниз, в разверзшуюся бездонную пропасть; доски скрипели, мачты трещали, весь корабль содрогался не то от напряжения, не то от ужаса, но выдерживал раз за разом все более сильные удары бури.
Порванные в клочья облака с такой скоростью неслись по тяжелому, свинцово-серому небу, что напоминали вспугнутых грязных и мокрых птиц. Косой дождь изо всех сил хлестал непокорное судно, завешивая мир вокруг седой пеленой. Где-то наверху громыхало, изредка с неба спархивали белые молнии.
Барнабу мучила морская болезнь. Это было удивительно, если учесть, что остальных мучили ноющие шишки и ссадины, набитые при попытках передвигаться по брыкающемуся кораблю. Тех, кто стоял на вахте у штурвала, приходилось накрепко привязывать веревками, чтобы не смыло за борт. Матросы один за другим возвращались в свои каюты, промокшие до костей, исхлестанные волнами, уставшие. Магнус несколько раз пытался заговорить шторм, читал заклинания; шторм вроде бы отступал, утихал, и надежда только-только прокрадывалась в души измученных, доведенных до отчаяния людей, как буря с новой силой обрушивалась на могучий корабль. Ураган казался живым существом, испытывающим искреннюю неприязнь к судну, которое осмелилось плыть по океану Локоджа.
Каэтана сидела на ложе, изо всех сил вцепившись руками в резные декоративные перила, и возносила благодарственные молитвы тому мастеру, который и украшение сработал на славу – крепко и надежно. На скуле у нее была длинная царапина, на голове пара крупных шишек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141