И действительно: дилемма перед капитаном встала нешуточная. На самом деле ни Флетчеру, ни Конвею не хотелось покидать место катастрофы, не выяснив судьбу хирурга-лейтенанта Сазерленда. Но нужно было подумать и о здоровье остальных членов экипажа. Ответственность за их здоровье целиком и полностью лежала на Конвее, а ответственность за безопасность «Ргабвара», само собой, – на Флетчере.
При том, что все три корабля с опасным ускорением двигались в сторону ближайшего солнца, время для поисков пропавшего офицера было резко ограничено, а капитану вовсе не хотелось бросать Старшего врача Главного Госпиталя Сектора Конвея на каком-то дырявом корабле вместе с медиком Корпуса Мониторов. Не хотелось Флетчеру также рисковать и отправлять с Конвеем кого-то из своих офицеров: если бы с кем-то из экипажа «Ргабвара» что-то стряслось, у Флетчера проблем стало бы еще больше. Вероятно, прыжок через гиперпространство совершить удалось бы, но все же риск значительно бы возрос, а отсрочка старта могла бы пагубно сказаться на здоровье пациентов.
Из динамика донесся очередной сокрушенный вздох. Флетчер проговорил:
– Хорошо, доктор, вы можете приступить к поискам хирурга-лейтенанта. Доддс, включайте телескоп. Нужно найти признаки недавнего проникновения внутрь брошенного корабля. Лейтенант Чен, прошу вас на время забыть о пробах для патофизиолога Мерчисон. Срочно возвращайтесь в энергетический отсек. Мне нужно ускорение для маневрирования через пять минут. Доктор, я буду совершать круговой облет корабля в горизонтальной плоскости на расстоянии в полмили. Поскольку период вращения корабля составляет сорок две минуты, это позволит нам осмотреть его обшивку четырежды. Хэслэм, поработайте, как сумеете, с датчиками и попытайтесь просветить доктора относительно того, что собой представляет внутренний интерьер этого дырявого шара.
– Благодарю вас, – ответил Конвей.
Доддс помог Мерчисон перенести одного из пациентов в кислородную палатку, извинился и поспешил в отсек управления.
Конвей смотрел на экран монитора, где красовалось изображение брошенного звездолета. Одна его половина была непроницаемо черной, вторая – ослепительно яркой, местами обезображенной воронками и трещинами. Конвей, помогая коллегам облеплять пациентов биодатчиками, время от времени поглядывал на экран. Увеличившись, гигантский шар начал поворачиваться по вертикальной оси. Вдруг он исчез с экрана, и появилось его схематическое изображение.
Оно представляло собой шар в разрезе. Палубы шли концентрическими кругами к центру, ядру шара. Ближе к центру находилось несколько отсеков, помеченных разными оттенками зеленого цвета, а непосредственно рядом с обшивкой в одном месте находился обширный, квадратной формы отсек, помеченный красным. Тонкие красные линии соединяли этот отсек с зелеными отсеками в центре шара.
– Доктор, Хэслэм на связи. Передаю вам составленную с помощью датчиков схему шарообразного звездолета в разрезе. Подробностей, простите, маловато, и многое сделано наугад…
Хэслэм рассказал Конвею о том, что такие шарообразные корабли были популярны лет сто назад, когда основная проблема космического судостроения заключалась в создании максимума пространства для жизни экипажей. Перемещение внутри корабля осуществлялось по вертикали. Отсек управления располагался впереди, а реактор и двигатели, обозначенные красным цветом, – на корме. Звездолет мог довольно-таки быстро вращаться вокруг вертикальной оси, что обеспечивало наружные палубные уровни ближе к центру искусственной гравитацией даже тогда, когда корабль двигался с ускорением.
Хэслэм не мог точно сказать, одну ли аварию потерпел этот звездолет или аварий было несколько, но как бы то ни было, в данный момент область отсека управления была напрочь опустошена и лишена наружной обшивки. В итоге вертикальное вращение шара составляло теперь всего лишь жалкую долю от потребного. Реакторы, обеспеченные мощной защитной броней, не пострадали.
Живых существ на корабле не осталось, но ближе к центру сохранилось несколько отсеков, где имелись воздух и энергия. Вероятно, там какое-то время могли бы продержаться оставшиеся в живых. Эти отсеки были помечены зеленым цветом. Хэслэм добавил, что в некоторых из этих отсеков атмосфера представляет собой смягченный вариант вакуума, но в других, пожалуй, еще смогли бы дышать те существа, которые построили этот корабль.
– А есть хоть какая-то вероятность?.. – начал и не договорил Конвей.
– Живых там нет, доктор, – решительно прервал его Хэслэм. – Экипаж «Тенельфи» сделал вывод о том, что корабль брошен и дрейфует по космосу без управления. Катастрофа, вероятно, случилась пару сотен лет тому назад. Если кто и выжил, они бы столько не прожили.
– Да, конечно, – вздохнул Конвей.
Но зачем же туда направился Сазерленд?
– Капитан, говорит Доддс. Похоже, я кое-что нашел, сэр. Сейчас войдем в зону, освещенную солнцем. Даю полное увеличение.
На мониторе появился небольшой участок поверхности шарообразного звездолета с черной, с рваными краями дырой, уводящей в недра корабля. Рядом с этой дырой на обшивке темнело коричнево-желтое пятно.
– Похоже на смазку, сэр, – сказал Доддс.
– Согласен, – отозвался капитан и тут же спросил: – Но зачем ему было пользоваться смазкой, а не флюоресцентной зеленой краской, специально предназначенной для нанесения меток?
– Возможно, смазка просто оказалась под рукой, сэр.
Флетчер оставил ответ Доддса без внимания, тем более что вопрос был, по большому счету, риторическим.
– Чен, – торопливо проговорил он, – подойдем к шару на сто метров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85