Колись таким снадобьем через день, также при оказии, и за пару
недель превратишься из визгливого невротика в нечто похожее на
утес. А все вокруг станет тучками на твоей груди. Причем сцеволин
не наркотик, к нему нет привыкания, после него - никакой ломки.
Эта штука, напротив, высвобождает страхи с фобиями, отчего ты
делаешься не более закомплексованный, чем свежевылупившийся
цыпленок.
Лямин отслюнявил гонорар и врач не без удовольствия на лице
вышел за дверь. Боря тут же потянулся к ампулам и обнаружил, что
тех не десяток, а вся чертова дюжина. Ошибся, докторишка-лопух.
Ладно, через пару недель может и получит излишек назад.
Лямин укололся и наступило успокоение... Впрочем, наступило оно
не сразу. Тело сперва сделалось горячим как чайник, казалось,
даже пар повалил из ушей и носа. Грипп, тиф или какая-другая
лихоманка? Боря тоскливо перебирал сведения медицинского
характера - судя по газетам, сейчас разных хворей больше чем
мух на потолке.
Болезнь быстро усугублялась - жар, напоминающий вязкую тягучую
жижу, собрался где-то в районе темечка. Голова так накалилась,
что мысли принялись с треском лопаться. Потом в ней словно
разошлись полюса - источники напряжения - отчего, как
прибредилось Борису, посыпались разряды и высветился некий
конус. Конус не только сиял, но и вроде был вставлен из
ниоткуда в обычное пространство. И вот под действием разрядов,
садящих из башки, как из неисправного трансформатора, во
"вставке" закрутился вихрь, который чуть погодя сгустился в
волокна, а те уже сплелись в смутную фигуру.
Нежданно-негаданно образовался мужик в плаще! (Развевающиеся
полы отчасти напоминали черные крылья). И тут Борис, хочешь не
хочешь, стал перетекать в новоявленное привидение - словно сам
был током, а переключатель направил его из одного проводника в
другой. Потекли зрение, слух, нюх, уцелевшие мысли. Когда ток
закончился, Боря почувствовал себя стоящим. А собственное
лежащее тело осталось лишь зыбким пятном.
Лямин не слишком удивлялся чрезвычайному происшествию, потому
что был захвачен одним стремлением. Его воля кипела и пыталась
пробиться через затычку на своем пути. Не нужен этот Альфред!
Опустилось какое-то затемнение, похожее на большой бархатный
занавес, а когда он поднялся, то Борис обнаружил себя на
платформе станции Репино. Причем, теперь он оказался не ниже, а
выше других граждан, да и плечам требовался больший простор.
Однако это обстоятельство было столь мало интересным, как
и выборы короля в солнечном Лесото.
Уже смеркалось, но Борис знал куда идти - по правой крайней
дорожке до... Он подождал, когда сгустится смутный облачный
вечер и кинул псу, стерегущему виллу, пожевать мясца. Мясца,
насыщенного крутой дозой димедрола. Потом перебрался через
забор, вырезал стекло и протиснулся в притопленное оконце
подвала. Аккуратно обогнул пинг-понговый стол и усилитель
"Фендер", вскарабкался по приставной лесенке, через люк, на
первый этаж. Спустил со стенного гвоздя двустволку десятого
калибра, из ящика красивого резного столика позаимствовал
несколько патронов "на медведя". Зарядил стволы, снял с
предохранителя, положил пальцы на спусковые крючки.
Хозяин обнаружился на втором этаже - отдыхал в кресле лицом от
двери. Пиликал и помигивал телевизор, отдыхающий гражданин,
скорее всего, дремал, его прилизанная макушка чуть-чуть
склонилась набок. Лямин поднес ствол к спинке кресла, пытаясь
определить, в каком направлении находится комок деятельных мышц
под названием "сердце".
Палец дожимает спусковой крючок до упора. Вместе с громом хозяин
катапультируется на пол, зато все брызги тонут в обивке кресла.
На пиджаке у вылетевшего неаккуратная дыра, пускающая легкий
дымок, внизу что-то журчит. Лямин выдергивает вилку телевизора
и гасит свет. Спокойной ночи, Альфред Мамедович. Двустволка
с аккуратно протертыми прикладом, цевьем и спусковыми крючками
отправляется на стенной гвоздь - украшать ковер,
неизрасходованные патроны ложатся отдыхать в ящик. И вот уже
Лямина встречает ночными запахами сад. Надо торопится на
последнюю электричку...


Боря открыл глаза, пошевелил слабеньким членами. На часах пять
утра, где-то коровы мумуканьем приветствуют начало нового дня,
волки же с довольным урчанием сытых утроб отходят ко сну.
Тело было разжиженным, но нигде не болело, не свербило и никаких
напряжений. В голове - чисто и свежо. На такое состояние Боре
не хотелось жаловаться, ведь явно полегчало. Как-нибудь все
образуется. Работает-таки сцеволин. Да поджарьте Боре сейчас
задницу на сковородке, и то он будет радоваться, что до золотой
свадьбы заживет. Все, как давно уже не бывало, доставляло
удовлетворение: и дополнительный храп, и дурацкая книжка про
колдунов и "дураконов", и соплевидный фильм про бестолковую
коротышку из Мексики. А что приснилась-привиделась чушь про
мокруху на даче - разве кому-то от этого стало хуже или
грустнее?
Вскоре после несытного, но приятного обеда, раздался стук в
дверь. Через десять секунд в прихожей толпились
приземистые милиционеры в формах или кургузых кожаных плащах.
Недолго потолпившись, визитеры стали быстро расползаться по
тщедушным комнаткам хрущобы, так что и не уследишь. Наконец,
выделился главный из них, маленький белесый живчик.
- Догадываешься, Лямин, что у нас в Афгане с такими как ты
делали?
"Лишь бы не контуженный",- взмолился про себя Боря. Его
собственный дядька, контуженный на войне, сильно выпроставшись из
окна, плевал в праздничные дни на гуляющую внизу публику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23