-- От воинов Веры,-- поправил сержант Косарев.
-- Один бес. Пускай воинов Веры, шахидов. Но если ты уйдешь со мной,
мы все поправим и все обеспечим. У меня есть крутые друзья.
-- Дешевым повидлом мажешь, старший лейтенант Рютин. Каждое
мгновение моя жизнь поддерживается дыханием Аллаха.
-- И я того же мнения. Только не думаю, что это дыхание нуждается в
таком передаточном звене, как командование исламских сил. Это же
обыкновенные мудаки и ебари.
-- Этих людей поднял Аллах, чтобы они восстановили справедливость и
принесли милость тем, кто исчах, ожидая ее. Голодным, бедным, больным,
несчастным. Эти люди возьмут лишнее у сытых, зажравшихся,
наглых, гордых.
Сержант Косарев произносил высокопарные слова без тени улыбки,
серьезно и спокойно. Значит, верил.
-- По-моему, они берут у сытых самое нелишнее -- жизнь. Женщины,
плавающие в собственной крови. Пленные с вырезанными половыми органами.
Отрезанные головы под кустами. Это профессиональный почерк воинов
ислама, и делали они это не в пылу битвы.
-- В этих жертвах виновато ожесточение войны, а в войне повинны
наглые и сытые.
Не психопрограмма говорила устами сержанта, а уверенность и
воля. Он тоже принадлежал Пути, только другому. Косарев знал,
что волей Аллаха возвращен к жизни, причем для того, чтобы снова
отправиться на смерть. Причем тогда, когда укажет полномочный
представитель Бога. Ну, конечно же, и после этого сержант
Косарев будет парень ничего себе и avec plaisire полетит в рай,
к гуриям на побывку.
Хотя Василий понимал всю бесполезность слов, он еще раз открыл
рот:
-- Но погоди, сержант. Деды и прадеды этих сытых были бедными и
голодными, но отчаянно вкалывали, создавая основу для грядущей
лафы. А в то же время деды и прадеды голодных перетруждали себя
только в кровати с бабой и во время ночных набегов на караваны.
Где ж тут справедливость?
-- Деды и прадеды утруждались одинаково, но европейцам Аллах
даровал богатство, чтобы испытать их.-- отозвался неживой-немертвый шахид
Косарев.-- И они не выдержали испытания, отдавшись во власть Иблиса.
Понял, хиляк?
-- Во-первых я не хиляк, я просто кажусь таким, потому что сутулюсь. А
во вторых -- что, если любимые тобой магометане тоже не выдержат
испытания, зажрутся, как не раз уже бывало в их исторической биографии?
-- Тогда Аллах покарает их, как уже не раз бывало; пришлет новые
племена с мечами обоюдоострыми в руках, которые принесут воздаяние. Если
ты учился в школе, старлей, то знаешь, наверное, что сделали воины
Чингисхана с Самаркандом, Бухарой, Хорезмом, Гератом, Багдадом... А сейчас
я разорву тебя, потому что ты неправ.
Василий понял, что статичная сцена с культурно беседующими
оппонентами вскоре сменится динамичной сценой с раздиранием на
кусочки.
-- Пожалуй я зря потерял на тебя время, Косарев. Ни ты, ни я ничем не
поможем бедным, голодным и больным. Ты -- болван. Я -- тоже.
Впрочем, последнее слово Василий не успел произнести. Бывший
собеседник, превратившись в черную молнию, нанес удар.
Василий не так уж сплоховал. Захлопнул дверь перед самым носом
противника, заложив ее осколком пространства. А когда Косарев все-таки
вырвался из канала, прижал его панцирем к твердому сегменту и хотел было
уже порезать на куски челюстеруками. Но противник резко стух, да так что
вызвал гравитационную стяжку. Сам Василий едва выскочил из зоны
стягивания в полной уверенности, что противник уже расплющен. Но
тот прокрался через какую-то "кротовью" межпространственную нору
и, раздувшись, снова бросился в бой.
Сторонний зритель увидел бы, что два человека как будто ведут
странный танец, время от времени исчезают и тут же появляются вновь,
разлетаются брызгами и снова соединятся, кружатся как юла, пробиваются и не
могут пройти сквозь воздух, но зато просачиваются сквозь стены. Потом
застывают, будто влипли во что-то зверски клейкое, но следом внезапно
срываются и улетают, словно газы из задницы бронтозавра.
Василий плохо различал противника, который нападал черной молнией
и, после очередного удара, снова скрывался. У дракона Косарева явно имелось
в распоряжении больше каналов и шнуров. Все это понятно, а что толку?
Сзади, в спинной шов как раз уткнулся ледяной канал, и не успел василиск
сфокусировать затылочный глаз, как уже начал терять подвижность и
съеживаться. Его тело замерзало со спинного панциря, становясь хрупким как
сосулька. Ясно было, что один резкий удар -- и он рассыплется с
какафоническим звоном. Дракон-враг своим заднехвостом ловко обрубил все
пространство вокруг, а в последнем оставшемся кусочке хрональное давление
спустил до нуля, заморозив время. Василий застыл как будто в
черной дыре.
Он чувствовал, как смерзаются его жизненные нити, видел, как объект
"Косарев" медленно и внушительно скользит к нему для окончательного
решения вопроса.
А сторонний наблюдатель с ужасом бы пронаблюдал, как некое
существо вдруг вырастает из одной точки, словно диковинный цветок, и
притом обретает очертания человека.
Василий мощным вдохом хотел втянуть первородную силу, да дышать
нечем, одна лишь боль в груди, ткнулся несколько раз коченеющими
конечностями, но попал на совершенно глухие преграды. Пробовал
оттолкнутся грудным панцирем, но тут же примерз к сегменту. Все, каюк
василиску?
И, когда уже казалось, что других мнений быть не может, Василий
почувствовал возможность взорваться. Да, он находился в совершенно
иссушенном куске пространства, но где-то рядом первородная энергия била
ключом. Василию-василиску надо было только поверить, что он по-прежнему
принадлежит Пути, что источник близко, и потратить последние жизненные
силы, чтобы пробиться к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137