Причем
по-скорому захотел, когда станки и машины еще не тянули все это
изобилие создать.
В общем, всяких естественных и неестественных ресурсов,
подземных кладовых и наземных черноземов, на это дело тоже не
хватило, и быстро плодящееся человечество стало выпадать из
общества массового потребления, куда, в целом, так и не
попало. Что мы, дескать, сейчас и наблюдаем.
Но западный бюргер в
потребительском раю таки-побывал, и веру с возвышенными,
понимаешь, идеалами, успел променять на кредитные карточки и
страховые полисы. Зажрался, душевно измельчал и волю к борьбе
утратил. Ему сейчас особенно тяжко и мучительно, ввиду
наступления на него голодных орд с Юга.
Безыдейному западному гражданину ни морально, ни физически не
совладать с бесчисленными толпами алчных удалых и фанатичных
дикарей. А те уверены, что Аллах теперь заберет имущество,
дома, жен и прочее добро у "неверных" и отдаст "верным".
Единственной по-настоящему силовой реакцией Запада является
фашизм...
"Ой, какие мы умные."-- злобно отреагировал Василий на
профессора "кислых щей", хотя ничего другого не придумал. Его,
собственно, никто и не просил думать про политику и прочую
философию.
После обеда он опять пожелал подключиться к наружнему обзору, хоть
совсем недавно давал зарок не связываться с этим делом. Вначале Василия чуть
не вывернуло, однако затем полегчало, причем стало легче, чем в первый раз.
Не то, что его зрачки смогли скакать быстрее, просто мозги уже лучше
"переваривали" информацию, поступающую через рецепторы глаз. Да и кроме
того машина пересекала довольно "спокойную" местность, скользя над
невысокими барханами.
Когда во время ужина Василий снова приложился к системе наружнего
наблюдения -- а летели они теперь в гористой местности -- ему даже немножко
понравилось. Немножко понравилось то, что он уже не шалеет во время
полета, а даже сохраняет какое-то самообладание. Оторвавшись от пейзажа, он
удивился мертвой неподвижности камеры заключения, тому, как
по-черепашьи выползает еда из щели и как вяло движутся его
собственные челюсти.
Еще через пару сеансов он понял, что может уже реагировать, что
принимает полетные решения частенько своевременно. Что, наверное, в
состоянии немножко управлять машиной. И ему дали поуправлять. Пульт был
чисто виртуальный, так что Василий мазал руками по воздуху, где
"располагались" клавы и батоны* [* жарг.: клавиши], а также основной
штурвал, который напоминал не столько баранку, сколько шар. Опытный
программист Рютин сразу уловил, что настоящего управления он не получил,
машину ему вверили опять-таки виртуальную, поэтому не очень даже
испугался, когда "врезался в скалу". После этого он почувствовал себя еще
свободнее и на полную катушку предался игре. Он усек, что руки должны быть
почти неподвижными, иначе "не поспеют" за машиной. Бегать должны одни
пальцы, причем так же аккуратно как у часовщика, и столь же быстро как у
гитариста. Он ловил кайф за кайфом, то бросая машину на вираж, то пуская ее в
узкий скальный проход, то взмывая чуть ли не на вершину горы, то пикируя в
пропасть, чтобы в итоге вывернуться и полететь над горным потоком. Потом в
той же ВР* [* виртуальная киберреальность] он поносился в лесу, между
кряжистых дубов, и в городе, лихо сворачивая с улицы на улицу, перепрыгивая
через дома и пролетая под мостами, и в бушующем море, увиливая от
десятиметровых волн, как мышка от кошки. Пару раз он имел удовольствие не
"вписаться в поворот" и разбиться. Были ему даны и такие осложнения, как
пожар, землетрясение, наводнение, цунами, извержение вулкана и даже падение
метеорита. Потом началось и активное противодействие со стороны ПТУРСов
и зенитных комплексов, а там и вертолеты с самолетами-штурмовиками
принялись долбать по нему...
Неожиданно пейзаж сменился, и теперь это была местность, состоящая
из невысоких каменистых, словно бы срезанных холмов -- в принципе,
несложный рельеф.
Уже уверенными движениями заправского водилы Василий бросил
машину вперед и заложил у холма правый поворот. В поворот он вписался и
мог теперь немного расслабиться, но тут почувствовал что-то не то. Машина
стала более нервной, менее послушной... и самое главное -- он ощутил
соотвествующую инерционную нагрузку, его прилично отклонило
влево. Игра явно закончилась. Василий запсиховал, хотя был
уверен, что в системе управления, наверняка, имеется *защита
от дурака*. Машина, и в самом деле, почувствовав неровное
вождение, вошла в какое-то самоколебание, стала рыскать по курсу
и заодно сваливаться набок. Боком она полетела на крутой склон
оврага. Еще немного и... Василий закрыл глаза, но тут аппарат
взяла под контроль уверенная рука настоящего пилота.
До конца пути ему позволяли только играть. Спустя часов шесть машину
необычно сильно тряхнуло. Коннектор снова оживился и выдал на бимоны
картинку. Еще ту картинку. Василий сперва подумал, что это очередная игра, но
потом "нутром почуял" всю взаправдошность и настоящесть.


Зарубка 7. (сентябрь 2001 г., Западная Европа) "Косметика военного
образца"
Огромный город. День очевидно ясный, но солнца не видно. Над
домами стелется густой жирный дым, рухнувшие путепроводы и разорванные
линии связи придают пейзажу откровенно помоечный вид. Там, где горит
парковый массив, дым более легкий и светлый.
От остова большого вокзала тянутся широкой полосой
железнодорожные пути. И хотя на них там и сям видны разбитые и
покореженные вагоны и платформы, кажется, что они пострадали меньше
всего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137