-- Разве так можно с больным
человеком?
А Василий, увы, понимал сильную уязвимость своей позиции, особенно
по части бредовых видений.
-- Так по чьей же я милости глюколовом стал и умственным инвалидом?
У меня и так психика ослабленная была, с тараканами, а вы еще додавили,
садисты. Что вы вообще с моими нейронами сделали, если у меня в голове
сплошной Голливуд?
-- Мы только слегка контролировали тебя, ненавязчиво защищали. Не
давали влипнуть в неприятную историю, что в итоге, кстати, и
произошло.-- сказал Саид доверительным тоном.-- Послушай,
Василий, мы не хотели, что бы твое нездоровье было использовано
кем-то в низменных корыстных целях.
-- Да он как сопля,-- заметил Академик про Василия,-- кто вытрет, к
тому и присохнет.
-- А у вас какие-такие цели?-- уколол Василий.-- У Виталия-то
Мухамедовича, который в виде Мехмета Айдина пережевывает Франкфурт,
который на Майне?
Сказал это Василий и пожалел. Он понял, что после того, как раскрыл
известную ему информацию, Саид не отпустит его живым, и уже тем более
здоровым.
-- А, Вася, значит, нафаршировали тебя спасители-избавители. Образ
врага уже и так готов. Между прочим, это бундесвер раскурочил город
Франкфурт вакуумно-вихревыми боезарядами. А те воины сопротивления,
которые заняли там несколько зданий, просто хотели привлечь внимание
жирных и сытых к голодным и обездоленным. Среди них, кстати, не только
мусульмане были.
Видно было, что человек-утес не по бумажке эти слова выучил,
уверен он, что не из прихоти, а за правое дело головы
всяким васям отрывает.
-- Голодные и обездоленные вместо кассетных ракет лучше купили бы
себе бутербродов. А дедушки и бабушки нынешних жирных и сытых тоже были
голодные и обездоленные, только меньше трахались и больше работали. Ты
знаешь, что немецкий крестьянин до двадцатого века спал не со своей фрау, а в
коровнике -- дабы ничего с буренками не случилось. И вообще не надо меня в
политику втравливать.
-- С кем разговариваешь, Саид?-- упрекнул Академик.-- У него в башке
мыслишки только насчет своих монеток. Маленькая у него головенка, худая.
-- И у тебя в голове мыслишки насчет моих монеток,-- огрызнулся
Василий.
Денис уже направился к нему, чтобы вмазать, но Саид остановил своего
помощника по пыточным делам. Дескать, если уж я сам лютость свою
подавляю из-за воспитательных причин, то и тебе, сопляку,
зверствовать не дам.
-- Не надо горячиться... Все будет хорошо, Аллах вразумит тебя,
Василий, но сперва пошлет испытание.
После этих слов Саид отошел в сторону как будто расстроенный, а
Академик обратился к Василию самым мирным деловым голосом:
-- Мы все хотим узнать, что это наворочено здесь: драконы, змеи, яйца,
члены. Право первооткрывателя у тебя, ты будешь наш Амундсен и Колумб,
потому что у тебя какая-то якобы полезная патология. Берись за яйцо, хватай и
дергай.
-- Я буду ваш Сусанин и Роберт Скотт. Поэтому готов уступить право
первой ночи.
-- Да нет, только после вас.-- зажеманничал Академик.-- Программисты
вперед, писатели за ними.
Китайские военные возбужденно залопотали. Один из них вложил в
казенник своего пистолет-пулемета синюю пулю -- значит струйная. Такая не
пробивает тело, а расплющивается и впрыскивает в него психопрограммный
препарат для отключения воли. Первый раз такие пули были применены в
Гонконге для подавления не слишком мирной демонстрации антипекински
настроенных студентов. Пять минут поработали пулеметы-струеметы и под
команду громкоговорителей пять тысяч студентов оперативно построились в
колонны и отправились до конца своих дней ковырять навоз в отдаленных
сельских районах Синьцзяна.
Василий оценил ситуацию. От "тарелки" с костями к морде большой
драконессы вели высокие ступени. У всех неприятелей имелось оружие и они
находились в разных концах пещерного зала. Кое-где стояла и следящая
аппаратура. Единственный выход лишь угадывался в полутьме -- туда тянулись
провода. Василий понимал, что задание сулит ему неприятные неожиданности.
Но Саид, Академик и китайцы в любом случае доставят ему вполне ожидаемые
неприятности.
-- Давай, давай,-- подбодрил Академик.-- Или желаешь вначале
перекусить? Могу предложить варенье из крысы и твои собственные яички
всмятку.
-- Вы хочете саблю и щит, их есть у меня.
И Василий обреченно двинулся вверх. Первая, вторая, третья ступени.
Колени при подъеме задирались аж до груди. Китаец и Академик тоже
поднялись на один уровень, сохраняя дистанцию в 6-7 метров.
Рютин замедлил подъем, но его сопровождающие сохраняли дистанцию.
Мало того, что они смотрели через инфрасканеры бимонов, в руках у них
появились какие-то детекторы.
-- Можно и мне бимоны?-- крикнул Василий стоящему поодаль Саиду, и
тот согласно кивнул.
Академик перекинул наглазники, хотя и напомнил:
-- Перед смертью не насмотришься.
-- Не волнуйся, на тебя мне долго смотреть не придется.-- тявкнул
Василий. Но сам думал: "Они что-то знают, но мне не говорят. Они неспроста
суют меня на какую-то амбразуру."
-- Ну ты, дерьму слова не давали,-- сразу озлобился Академик, однако
ближе не подошел.
-- Тихо вы там, ПЭТУХИ,-- последнее слово Саид произнес с особым
ударением.
На экранах-окулярах бимонов большой дракон никакие новые свойства
не возымел, разве что приобрел еще более зловещий вид. Василий немножко
подуспокоился, подошел вплотную и положил обе руки на нефритовую
поверхность яйца. Опять-таки в ощущениях ничего особенного. Но он никак не
ожидал, что сможет покрутить эту эллипсоидную каменюку. Несмотря
на внушительные размеры, яйцо все-таки скользило в своем гнезде
-- возможно, благодаря идеально гладкой поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137