Иллюзии тоже вещь.
Я прижался к нему и повертел рюмку в пальцах. Человек, я знал, был
белой стеной, освещаемой светом тусклых лампад, между которыми и ней
бесились фантомы в дикой первобытной пляске. Каждый из фантомов отбрасывал
на стену тень. Каждая из теней делала человека немножко черным. И я тоже
стена, но я хочу быть небесно белым.
- Не хочу, - поставил рюмку на стол, - это препятствие на пути к
белизне.
- Ну и зря, - сказал Поль, - жить надо проще.
Я закрыл глаза и с силой потер лицо. Казалось, будто не спал двое
суток. Казалось, будто ускорение 10g рвало и топтало внутренности.
Казалось, будто смерч ввинчивал шурупом в неисчислимую бездну тартара...
- Дос, очнись! - Поль похлопал по щекам.
Я очнулся. Да, надобно проще. Буду проще.
- Почему ты здесь?!
- Ох, мир теснее лампы Алладина. Но ты знаешь, попал я в
пренеприятную историю. То, что я сижу здесь, еще не говорит о том, что вот
мне просто захотелось посидеть в ресторане где-нибудь на другой планете и
сижу; скорее, я бы сказал, мое пространственное местоположение полностью
задали действия других, реально существующих лиц, которые, в свою очередь,
частично обеспечил я сам, движимый жизненным запалом, а остальное - третьи
лица, приводимые к активности еще кем-то. Обобщая, заключаем, что мир
является множеством, всякое подмножество которого детально определяется
остальными членами данного множества. Следовательно, ничто составлено из
всего, все составлено из ничего...
Это меня доконало, ненавижу, когда любовь к мудрости оборачивается
любовью к мудрствованию. Я ему все высказал. И тогда - о, чудо! - все
встало на свои места, все заговорило доступным языком. И вот что я
услышал.
Пока Поль готовил речь ко дню вручения Нобелевской премии, комитет
успел усомниться в верности своего решения и направил на Дуремонию
повторную комиссию для заключительного освидетельствования, сплошь набитую
седовласыми академиками. Волей-неволей, он полетел с ними, а та
осмотрелась и напыщенно заявила что и не планета это вовсе, а другая
сторона Земли. И улетела.
Дуреман остался.
Чтобы выяснить.
Другая сторона Земли! Широко известно, что вероятность появления
кирпича без человека равна нулю, с человеком - единице. Вероятность
появления когда-либо кирпича равна вероятности появления человека, а
вероятность появления последнего стоит в прямой зависимости от вероятности
появления Природы. В последнем случае имеется в виду не обязательно
Человек в теле человеческом.
Честно говоря, что было до Природы я не знаю, как не знаю и то, была
ли она в действительности Первоисточником. Во всяком случае, ее, с хаосом,
богами и фортуной назвали первичным миром. Вселенная породила цивилизации
и людей, все что мы называем жизнью. Это был вторичный мир - мир,
созданный первичным. Мы не утверждаем, что он появился в единственном
числе. Всякое "рождение", о которых идет речь, являло собой долговременный
эволюционный процесс, почти случайный, так как "дети" были
непреднамеренными продуктами жизнедеятельности "родителей", которые и
узнавали-то о их существовании чуть не в последний момент.
Итак, люди появились и, конечно, стали возникать третичные миры,
которых к настоящему моменту известно пока три: техносфера, ноосфера и
фантасфера. Техносфера - это мир, созданный мастерством, руками; ноосфера
- мышлением, разумом; фантасфера - мечтами и мощью воображения Человека.
Первые два стали связующим звеном между Человеком и Природой, а третий
пошел вглубь, чтобы стать по-настоящему "третичным" - третьим шагом
Эволюции. Каждый из миров умел влиять на любой другой и каждый считал себя
единственным, заслуживающим истинное признание. Фантасфера, или как уже
известно, Дуремония стремительно развивалась и вскоре достигла высокой
стадии разумности, когда дуремонцы всерьез задумались о своем
происхождении. Дело казалось прозрачным, но к людям у них возникла
своеобразная неприязнь, какая бывает у детей к родителям, когда они в
мыслях ставят себя выше взрослых, на деле пасуют перед опытом, а в душе
чувствуют себя им обязанными, не имея сил расплатиться. И тут, как назло,
их обнаруживают сами люди. Что делать? Прибывает Блюмбель, а дуремонцы еще
не решили как к нему относиться и тогда каждый, кому поручают быть гидом
при нем, не принимая полноты ответственности, желает поскорее от него
отвязаться. Да и сам Король Тарантландский Руслан не ахти в вопросах
дипломатии, хоть и Миротворец. И на это накладывается проблема престижа в
политическом соревновании меж Тарантландией и Сколопентеррой и посол
последней, решаясь на свой страх и риск, в пылу суматохи выкрадывает
Блюмбеля и... ошибается, потому что Феодос первопроходец, а первопроходцы
в новых местах, независимо от того кто они и где это, всегда чуждые
элементы.
- Феодосушка, - сказал Дуреман, - сейчас я лечу на Землю и милости
прошу лететь со мной, это я, дурак, заманил тебя сюда.
- Ты совсем ни при чем! А я... совершенно еще ничего не сделал.
Останусь. Я уже вижу цель и добьюсь своего - мы с Дуремонией расстанемся
только друзьями. У меня больше нет мыслей что-либо корректировать, ибо
правы все - каждый со своей точки зрения.
- Бог судья! Но я за тобой вернусь.
- Поль, прощай. Нет, до встречи.

Глава шестая
И вот позади все треволнения. Я уже не грозный боец Ордена Кольца
Молотила, а снова свой, миленький Феодос Блюмбель, еще так недавно
прилетевший с Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29