Площадь же шипела, клокотала, пенилась людьми,
вздымаясь до туч по стволам деревьев и памятникам, густела, плотнела и
вдруг схлынула: могучий отлив унес с собой все, что возможно, взамен
оставив миллионы кожурок семечек, окурков и проигравших лотерейных
билетов. Произошло утреннее открытие магазинов. Моему взору предстали
плакаты и огни зазывающей рекламы. "Вы ходите в дезабелье фирмы "Фиговый
лист"? Пылающий неон, бегущие строки, гремящая музыка - настоящее
потрясение для непробудившегося города. Банк "Акула бизнеса". Гостиница
"Логово". Но а уж мелких вывесок больше, чем муравьев в роще. "Кон-дом -
ч.стное концессионное домостроительство. Ставьте на Кон-дом и Вам
покорятся высоты небоскребов".
Какая похабщина, - подумал я. - И это в названиях, где следует быть
ювелиром и микрохирургом. Каждое название надо лелеять, терпеливо растить
и воспитывать, не растрачивая по мелочам. Достойных названий мало, но
чрезвычайно велика в них потребность, и горе осмелившемуся взять одно из
них и употребить не по назначению. Выдумывать все мы мастаки, а поди
выдумай название! Оно должно быть звучным на слух, красивым в написании и
адекватным содержанию. И разве не ясно, что весь наш могучий язык состоит
из одних только названий. Здесь нужна целая наука! Скажем, ономастика.
Я растроганно поднялся и пошел куда глаза глядят. А глаза зорко
вцепились в одно непонятное взгромодье - болтавшийся хвост людей в проулке
между стеной ратуши и задворками королевского дворца, почему-то не
рассосавшееся в миг открытий. Это была очередь.
Дорогие мои, и очереди бывают разными, и тоже табелируются, и
ранжируются. Причем, смотря под каким углом рассматривать. Рассматривать
же их можно по длине, образовываемым очертаниям, внутреннему состоянию и
внешней силе, трансформирующей координаты отдельных их членов, и еще по
много чему. Если хотите, очередь вообще пятое, особое состояние общества,
после "народа работающего", "отдыхающего", "лечащегося" и "народа
передвигающегося". Для скептиков замечу, что к "очереди" относятся и любые
другие скопления: митинги, собрания (которые суть очереди за эмоциями и
информацией), а также всевозможные состояния ожидания.
Я приблизился и беспечно побрел вдоль - и там где проходил, люди
прекращали переговариваться, поглядывая искоса и насупленно. Они были
мрачны и невеселостию своей могли затмить самое праздничное настроение
даже того, кто только что облился ледяной водой. Но по мере дальнейшего
продвижения толпа ветлела, обогащалась трупными улыбками на измученных
лицах и победными выкриками: Готов!", и я уже было возрадовался, как
улыбки вновь стали тускнеть и пропадать.
- Та-ак, - протянул я вслух, когда окончательно убедился в том, что
очередь оканчивается посередь улицы спящим стоя юношей с диссидентским
лицом. За ним расстилалась пустующая проезжая часть. Выходило, что очереди
было две?
- А? - встрепенулся он. - Я, я последний. За мной держитесь.
- Передали не занимать! - буркнул стоящий рядом.
- Вставайте, молодой человек, - сказал третий с конца, - нечего
принцу лентяйничать.
- Вы это бросьте! - заметил четвертый. - По Конституции всяк имеет
юридическое право отдыхать отпуск.
Потом сказал пятый. Он такое сказал, что все четверо замолкли, а
юноша опять беспечно задремал.
Так-с, подумал я, дурак дураку рознь, и примостился на цокольный
выступ здания, облокотившись плечом о водосточную трубу. Теперь казалось,
что сижу на берегу реки, а течение жизни несется мимо, прочь.
Сквозь строй мыслей донеслось: "Еще один!" и толпа дружно дрогнула,
чуть поднатужилась и вытолкнула из недр своих очередного счастливчика. Я
немедленно побежал к нему, чтоб догнать и расспросить - но не успел. Он
бесследно исчез - и провалиться мне сквозь землю, если вру. А из
раскрытого окна на втором этаже закричали - я мгновенно узнал голос
принца.
- Федор, мы ко мне поднимайтесь! А ну расступись! - заорал он.
Я протиснулся быстро, как только смог, чтобы не раздражать толпу.
Благодать иметь знакомого. В секунду нашлось и понимание, и
прояснение, и потерянный погост для обеспокоенной души. Оказывается,
накануне по радио было объявлено, что команда помощников принца Ништяка
намерена производить предварительную запись на проведение любых
экспериментов с его участием для упорядочивания использования
экспериментального времени. Желающих объявилось значительно больше, чем
вначале предполагали. Только я вошел, в ужасе прибежала девочка-посыльный
с первого этажа с известием, что последняя цифра перевалила за семьдесят
пятую, и что запись ведется на третий месяц вперед. Внизу были в шоке, в
поисках выхода из ситуации дымились мозги, горели предохранители. Ништяк
предложил по чашечке кофе. Нет, отказался я, уже пил, а помногу его пить
неинтересно и небезвредно. Тогда, сказал он, я подготовился и мы можем
идти продуцировать какой пристало эксперимент. Ну пойдем, сказал я. Пошли,
сказал он и мы пошли. Кстати, заметил принц, сегодня, Федор, вы в моем
официальном распоряжении, но я вас постараюсь не стеснять.
Он снял трубку телефона.
- Але-о! - закричал он. - Это кто? Дайте мне Димитра Очумеева. Что?
А, это мы, Димочка, и есть? Слушай, мы идем на полигон! Присылай
заказчика. Нет, двух не можем. Давай.
Полигон находился в соседнем величавом здании. Мы пробрались туда по
воздушному мосту с парапетом из синтетического аметиста, оправленного в
позолоченные столбики позолоченными львиными головами-шашечками, которые
приятно было трогать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29