Беззвучно ступая, приблизился паж, опустился на колени перед очагом и подбросил в огонь поленьев. Пламя занялось, затрещало и взметнулось светлыми языками. Я молча любовался ими. Для меня тоже в безмолвии таилось ожидание, и огонь был просто огонь, не более того.Мальчик-паж так же неслышно отошел. Юная дама приняла из руки королевы пустой кубок и робко протянула руку за моим. Она была прелестна, тонка, как тростинка, сероглазая и русоволосая. На меня она глядела боязливо и, беря мой кубок, постаралась, чтобы наши пальцы не соприкоснулись. Взяв пустые сосуды, она поспешно удалилась. Я тихо спросил:– Игрейна, с тобою ли твой придворный врач?Веки ее дрогнули, но она не посмотрела на меня и ответила так же тихо:– Да, он всюду ездит со мной.– Кто он?– Его имя – Мельхиор. Он говорит, что знает тебя.– Мельхиор? Тот юноша, который был со мной в Пергаме, когда я обучался там медицине?– Он самый. Хотя уже не юноша. Он находился при мне, когда родилась Моргана.– Это надежный человек, – удовлетворенно кивнул я.Игрейна взглянула на меня искоса. Юная фрейлина еще не вернулась, остальные дамы сгрудились в дальнем конце зала.– Мне бы следовало знать, что от тебя ничего не скроешь. Ты не скажешь моему сыну?Я с готовностью обещал. Что она смертельно больна, я знал с той минуты, как ее увидел, но Артур, не видавший ее прежде и не обученный медицине, пожалуй, ничего и не заметит. Успеется. Сейчас – время для начала, а не для концов.Вернулась маленькая фрейлина и что-то шепнула королеве, та кивнула и встала с кресла. Встал и я. К нам церемонными шагами, совсем как в королевском замке, приблизился распорядитель двора. Королева уже полуобернулась ко мне, жестом приглашая к столу, как вдруг возникло замешательство. Снаружи донесся звук трубы, повторился еще раз, ближе, и вот уже где-то рядом, за монастырскими стенами, послышался оживленный шум и лязг прискакавшей кавалькады.Игрейна остановилась и вскинула голову, совсем как в молодости, движением, исполненным отваги и изящества.– Король?Голос ее взволнованно зазвенел. И по всей притихшей комнате, будто эхо, пробежал шелест и говор придворных дам. Юная фрейлина подле королевы тоже замерла, как натянутая тетива, жаркий восторженный румянец залил ей лицо и шею.– Он скоро добрался, – заметил я как ни в чем не бывало, на самом деле стараясь унять биение своей крови, которое усиливалось и учащалось вместе со стуком приближающихся копыт. Глупец, говорил я себе, глупец. У него теперь свои дела. Ты выпустил его на волю и потерял. Этот сокол не вернется под колпак. Отныне держись в тени, королевский прорицатель, один на один со своими грезами и видениями. А ему предоставь свободу и жди, пока будет в тебе нужда.Застучали у дверей, отозвался торопливый голос слуги. Распорядитель сорвался с места, но тут в комнату влетел паж и, задыхаясь, произнес повеление короля, переданное в спешке и без придворных обиняков:– С изволения королевы... Король прибыл, и ему нужен принц Мерлин. Безотлагательно, он сказал.Выходя, я слышал, как у меня за спиной ожил замерший зал, пажи бросились со всех ног – накрывать новые столы, нести вина, благовония, свечи; а дамы, суетясь и квохча, как целый птичий двор, засеменили вслед за своей госпожой в королевскую опочивальню.
3 – Она уже здесь, мне сказали?Артур больше мешал, чем помогал, слуге стаскивать с него грязные сапоги. Оказывается, и Ульфин все же пришел из часовни: в соседней комнате слышался его голос, он распоряжался слугами, вносившими и распаковывавшими королевские одежды. А снаружи тихий город словно вдруг раскололся – шум, факелы, конский топот, громкие команды. И время от времени сквозь общий гул отчетливо раздавался визгливый женский смех: не все в Эймсбери блюли траур.Сам король тоже не очень-то о нем помнил. Он избавился наконец от сапог, сбросил с плеч тяжелый дорожный плащ. И посмотрел на меня точь-в-точь как Игрейна, искоса и выжидательно.– Ты разговаривал с ней?– Да. Я сейчас от нее. Она собиралась угощать меня ужином, но теперь, я думаю, готовится накормить тебя. Она прибыла только сегодня, ты найдешь ее уставшей, но она успела немного отдохнуть и отдохнет еще лучше после того, как повидается с тобой. Мы не ждали тебя раньше утра.– "Доблесть цезаря – в скорости", – улыбнулся он, произнеся любимое выражение моего отца; по-видимому, я как наставник несколько злоупотреблял им. – Разумеется, только я сам и маленький отряд. Вырвались вперед. Остальные прибудут позже. К похоронам, надеюсь, поспеют.– Кто же эти остальные?– Маэлгон Гвинеддский с сыном, тоже Маэлгоном. Брат Урбгена Регедского, третий сын старого Коэля, его зовут Мориен, я не ошибся? Кау сам тоже не может приехать, послал вместо себя Ридерха, а не Хевиля, заметь, чему я рад, терпеть не могу этого ругателя и хвастуна. Затем, постой, постой, Инир и Гвилим, Борс... И еще, мне сказали, Серетик Элметский уже в пути.Он назвал еще кое-кого. Большинство северных королей послали вместо себя сыновей или приближенных, и это понятно, ведь остатки саксонских армий все еще угрожали их владениям и им надо было охранять свои границы. Все это Артур рассказал мне, плеща водой, которую слуга налил ему для умывания.– И отец Бедуира тоже уехал домой. Сослался на какие-то дела, но, между нами говоря, я думаю, он хочет присмотреть за действиями короля Лота.– А Лот?– Отправился в Йорк. Я на всякий случай распорядился, чтобы за ним следили. Так что он в пути, это мне известно точно. Но там ли Моргана? Не поехала ли навстречу королеве?– Моргана в Йорке. Но есть еще один король, о котором ты ничего не сказал.Слуга протянул полотенце, и Артур спрятал голову, растирая мокрые волосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25