»«Ради Бога!» – я уставилась на способного ребенка с неожиданным чувством некоторого раздражения. Все спасение проходит неправильно. Теперь мне казалось, что не я спасаю Колина, а он меня конвоирует к Марку. Несомненно, Лэмбису велят немедленно проводить меня домой…«В самом деле, – правдиво сказал Колин, – я его боюсь. – Он отложил пистолет. – Послушай, не слишком ли далеко мы забрались? Здесь совсем открыто».Мы приближались к началу ущелья. Немного дальше из нагромождения скал и деревьев под верхней грядой вытекает ручей. Я узнала старую корявую смоковницу, где Лэмбис прятал еду. «Да, здесь мы оставим укрытие. Для начала, позволь опять вылезти вперед, на случай, если поблизости есть кто-то».«Хорошо. Но не возражаешь, если сначала мы отдохнем, хотя бы минутку? Здесь есть подходящее место, чтобы посидеть».Он вскарабкался немного вверх по южной части оврага, где была плоская почва, и лег на солнце, а я села рядом. "Заканчивай свой рассказ, « – сказала я.«Где я остановился? А, Джозеф прятал пистолет. Ну, он поднял ружье и пошел по лестнице. Я пытался есть, он сидел возле меня с ружьем на коленях и наблюдал. Отвратительно».«Представляю».«Я пытался припомнить греческие слова, но я их почти не знаю. – Он улыбнулся. – Ты слышала мой полный запас слов, когда разбудила».«Ты совершил чудеса. Если бы я не знала, я бы подумала, что ты бестолковый и слегка мрачный. Где ты взял эту маскарадную одежду? София?»«Да. Во всяком случае, в конце мне удалось придумать немного слов из классического греческого и произнести их. Я помнил слово брат – адельфос – и сказал это слово Джозефу. Видимо, это слово до сих пор не поменяло значения. Я никогда не подумал бы, – сказал Колин чистосердечно, – что изучение Гомера и прочей ерунды когда-либо пригодится».«Значит, сработало?»Он сжал губы и больше не выглядел мальчиком. «Я бы сказал, сработало. Он сказал: „Некрос“, – и даже если бы мне не было ясно, что это значит, он провел рукой по горлу, вот так, словно перерезает его. Затем он заулыбался, вонючий педик. Простите».«Что? А… Все в порядке».«Марк всегда дает мне пинка, когда я ругаюсь».«Марк? Почему?»«О, ну… – Он лег на живот, заглядывая в ущелье. – Я имею в виду, конечно, ругаешься в школе, но дома, в присутствии девочек, это совсем другое».«Если Шарлотта учится в Королевской Академии драматического искусства, – сказала я холодно, – можно предположить, что она догнала тебя в этой области».Колин засмеялся. «Ну, я же говорил, он прямолинейный. Но хороший, старик Марк, в качестве брата. – Мальчик быстро вернулся к своему рассказу. – После этого Джозеф приказывал мне заткнуться, как только я попытался разговаривать. Только когда он ушел, я понял, что он позволил мне увидеть себя. Он сидел на видном месте, и сквозь ставни проходил дневной свет. Единственная возможная причина этому в том, что они решили убить меня. Я очень старался убежать, но только поранил запястья. Но вечером пришел не Джозеф, а София. Она пришла очень поздно, почти утром, и меня развязала. Вначале я даже не понял, что она это сделала, не мог двигаться. Она потерла мне ноги, смазала маслом запястья и перебинтовала их. Затем накормила меня супом. Всю дорогу она несла его в кувшине, поэтому он был чуть теплый, но очень вкусный. Я поел немного и все размышлял, когда начнут двигаться мои ноги и смогу ли я убежать. Затем я понял, что она знаками зовет меня за собой. Пойми, я сначала был напуган. Я думал, что наступает… ну, расплата. Но оставаться там, где я был, было бесперспективно, поэтому я последовал за ней вниз. Она шла первой, и мне удалось незаметно из-за коробки взять пистолет. Было довольно темно, только рассветало. И только тогда я увидел, что нахожусь в мельнице. Другие мельницы стояли спокойно, как призраки. Был собачий холод. О, я забыл, она принесла овечью шкуру и посох, и могу сказать, что был им чертовски рад. Первые несколько минут я трясся, как желе. Она долго вела меня, я не понимал куда, сквозь деревья и мимо маленькой пирамиды из камней…»«Святилище. В нем Мадонна».«Неужели? Было очень темно, не видно. Мы долго шли, а потом стало светло. На широкой тропинке София остановилась. Она мне указала путь и сказала что-то, что я не понял. Возможно, она говорила, что это дорога к церкви, где они впервые нас обнаружили. Она, видимо, думала, что отсюда я знаю путь. Во всяком случае, она меня толкнула на тропинку и заторопилась обратно. Вдруг взошло солнце и стало светло, а остальное ты знаешь».«Итак, все-таки я ее упустила. Если бы я только взяла себя в руки и оставалась начеку! Ну, тогда ты решил, что безопаснее лежать в ущелье и прятаться днем?»«Да. Я был слишком усталым и изможденным, чтобы уйти далеко, поэтому решил, что скроюсь из вида и немного отдохну. С оружием я чувствовал себя безопаснее. – Он засмеялся. – Вообще-то я и не намеревался отрубаться так! Должно быть, я проспал много часов!»«Ты был почти мертв. А сейчас тебе лучше? Мы можем продолжить путь?»«Конечно. Люди, поглядите на этих птичек! Что это?»Ниже нас по неровной почве двигались тени и кружились плавно широкими, легкими кругами. Я взглянула вверх. «Ой, Колин, это стервятники! Бородатые грифы! Вчера одного видела. Разве они не великолепны?» Сегодня у меня нашлось время восторгаться огромной редкой птицей так же, как пятнистой змеей. Я этих птиц и раньше видела, в Дели и вчера снова. Но никогда так близко, так низко, да еще сразу пару. Когда я поднялась, они взлетели выше. «Это самая большая из хищных птиц „старого света“, – сказала я. – Размах крыла почти десять футов. И они также довольно красивы, не такие, как другие грифы, нет отвратительной голой шеи и… Колин?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78