Чарли такая же, но что касается ее, это Королевская Академия драматического искусства виновата. Чарли – это моя сестра Шарлотта. Джулия и я любим поп, она младше меня. Ну а у Анны слуха нет».«О, понимаю».«А ты немного старомодна, а?»«Возможно. Но послушай, я умираю услышать, что с тобой случилось. Допустим, ты расскажешь, и мы соединим наши истории, прежде чем найдем Марка». И пока мы преодолевали ущелье, он, задыхаясь, рассказал отрывками обо всем.
Когда Марк раненый упал на обочину, Колин побежал к нему, но его сразу же оттащили Стратос и Джозеф. Он дрался. Его ударили в висок, он упал и потерял сознание, но только на несколько минут. Когда он пришел в себя, его утихомирили тем, что грубо связали, в рот засунули кляп и понесли вниз по склону горы. И он не мог сказать, в каком направлении. Он держался так безвольно и тихо, как мог, в смутной надежде, что они решат, что он умер, и бросят, или расслабятся и дадут ему шанс уйти.Это был долгий путь и трудный. Совсем стемнело, поэтому похитители тратили все силы на переход. Большую часть разговоров они вели на греческом, Колин только понял, что они очень не соглашаются в чем-то. «Не могу быть абсолютно уверен, что все точно помню, – сказал он, – плохо соображал из-за удара по голове, и очень боялся, что в любую минуту они могут убить меня… и кроме того, почти рехнулся из-за Марка… Я думал, что он либо мертв, либо лежит где-либо, истекая кровью, и умирает. Но они говорили и по-английски… когда какие-то Стратос и Тони вступали в разговор… но я плохо помню».«Любым путем постарайся вспомнить. Это важно».«Я старался. Нечего было делать три дня, кроме как думать. Но это скорее впечатления, чем воспоминания, если понимаешь, что я имею в виду. Тони был в страшной ярости, что они стреляли в Марка и захватили меня. Мы бы никогда не выследили их, сказал он, мы не рассмотрели их хорошенько. И, в любом случае, они дали бы друг другу алиби, но захватывать мальчика подобным образом – это глупо!»«Ну, – сказала я, – это так. Я все еще не знаю, почему они это сделали».«София, – сказал просто Колин. – Мне рассекли голову, из меня хлестала кровь, как из поросенка. Она подумала, что если меня оставить, я истеку кровью, и она так разнервничалась и вышла из себя, что они уступили и потащили меня. А еще Тони сказал, что они могут выйти сухими из воды с этой стрельбой в Марка, объяснят это несчастным случаем. Но если нас обоих найдут мертвыми или тяжело ранеными, поднимется переполох на всю округу и это разоблачит „убийство Александрова“ и приведет к ним и лондонским делам».«Лондонские дела?» – спросила я быстро.«Думаю, он это сказал. Но не уверен».«Может быть. И мужчину, которого убили, звали, значит, Александрос… Определенно, похоже, что он знаком со Стратосом и Тони со времен их жизни в Лондоне, так? Интересно, это грек или англичанин? Он говорил с Тони на английском, но Тони плохо говорит по-гречески…»«Несомненно, он грек, если его имя… А, понял, ты имеешь в виду, что они называли его имя, как это сказать? Называли его имя на греческий манер?»«Да, элленизировали. Но неважно. Если ты правильно слышал, он убит за что-то, что случилось в Лондоне. Тони говорил, что этот город вреден для здоровья… не мне, он только шутил. Он говорил детям, но меня это поразило. Ну, вернемся к ночи в субботу, что же они собирались сделать с тобой?»«Честно, думаю, они были в такой панике из-за всего происшедшего, что хотели избавиться от меня как можно быстрее. Я понял, что Стратос и Тони очень злы на Джозефа за то, что он потерял голову и выстрелил в Марка, и что Джозеф за то, чтобы меня тоже убить, но Стратос сомневается, а Тони и София категорически против. В конце концов они вроде сдались и связали меня. Решили сначала уйти и подумать. Тони был целиком за то, чтобы меня запереть… и сразу уйти. Я это все хорошо помню, потому что молил Бога, чтобы он не ушел. С ним, англичанином, у меня было больше шансов поговорить, чем с другими. И он действительно в этом не участвовал».«Ты имеешь в виду, что Тони хотел сбежать от них один?»«Да. Он сказал: „Как только вы застрелили туриста, вы себя, можно считать, посадили, что бы вы ни сделали с мальчиком. Я не имею к этому никакого отношения, и к Алексу тоже, и вы знаете, что это правда. Выхожу из этого. Завязываю, немедленно и здесь, и не притворяйся, что не рад, что видишь меня в последний раз, Стратос, дорогой“. Вот так он говорил, каким-то глупым голосом, я не совсем его могу описать».«Не беспокойся. Я слышала его голос. А что сказал Стратос?»«Он сказал: „Тебе от них какая польза, они еще горячие. Ты еще не можешь от них избавиться“. Тони ответил: „Знаю. Можешь довериться мне. Я буду осторожен“. И Стратос непристойно расхохотался и сказал: „Я поверю тебе так же, как я…“» Колин внезапно замолчал.«Да?»«Это только выражение, – сказал Колин. – Вульгарное выражение, я не совсем его помню. Оно значит, что он ему не поверил бы, знаешь».«А… Ну, продолжай». Ущелье расширялось, мы взбирались вверх. Сейчас уже мы могли идти рядом.«Затем Стратос сказал, что Тони некуда идти. У него нет денег. Тони сказал: „Для начала, можешь дать мне немного“. Стратос ответил: „Шантаж?“ „Ну, я мог бы многое сказать, не так ли? И я ничего преступного не сделал. Существует такое понятие, как свидетель обвинения“, – заявил Тони».«У него есть характер, – сказала я почти восхищенно. – Забавно заявлять такое старому Стратосу, когда за спиной двое убитых и мальчик истекает кровью на твоих руках».Колин ухмыльнулся. «Ну, я тоже был в восторге, хотя и не такая уж это зацепка. Я думал, что Стратос заведется, но он, должно быть, знал, что Тони несерьезно это говорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78